– Можешь немного отдохнуть и размяться, – позволил, наконец,
портретист, удовлетворенно разглядывая карандашный эскиз.
Девушка соскочила с пьедестала и, повизгивая от счастья,
закружила по студии. Сначала она приблизилась к Сергею, но тот захлопнул
блокнот, встал и занялся приседаниями. Потом она в ритме вальса пронеслась мимо
писателя, который не отрываясь от клавиатуры, завершал длинную замысловатую
фразу. И, наконец, остановилась у мольберта, слегка подпрыгивая. Она обвела
пальчиком контур фигуры и сказала:
– Маэстро, а маэстро, ты мне льстишь. Я ношу сорок шестой
размер одежды, а ты, Васенька, размахнулся на пятьдесят второй.
– Будем считать, что этот портрет на вырост, – улыбнулся
Василий. – Видишь ли, в настоящее время мои картины покупают шведы и финны. А
«горячие скандинавские парни» желают видеть русских женщин такими… сочными,
мясистыми и поджаристыми.
– Ну, что ж, приятного им аппетита! – иронично вздохнула
модель. – Значит, мой прообраз уедет на берега Балтики? Жаль.
– Ничего, ничего! Пусть нашей красоты займут, коль своя в
дефиците. Кстати, высокий процент красивых женщин свидетельствует о высоком
потенциале нации. Когда красавицы иссякнут, нация вырождается. Или наоборот?..
У нас в этом плане все нормально. Вот, помню, в шестидесятые годы одна красавица
на миллион случится, и то радовались. А теперь – о-го-го! – каждая десятая
загляденье, а каждая сотая – просто богиня! Значит, еще поживем! Да ты не
волнуйся, Наташенька, я могу и для тебя портрет написать… сорок шестого,
натурального размера.
– Наташ, ты не расскажешь нам о себе, – подал голос Сергей. –
Это помогло бы в создании образа.
– Ой, было бы о чем рассказывать! – воскликнула она. – Я
обычная папина дочка, единственная и любимая.
– … Милая и веселая, – добавил Василий.
– … Капризная и избалованная, – продолжил Борис.
– А вот и нет, – улыбнулась она. – Отец у меня товарищ
строгий, и воспитывал меня сурово. Времени свободного у меня почти не было.
Зато я успела позаниматься гимнастикой, теннисом, верховой ездой и плаваньем.
Еще меня заставляли много читать, зубрить языки, слагать стихи, вести дневник и
учиться без троек.
– А молчать?..
– Могу неделями!..
– А водку пить?..
– Вообще-то не очень… Но, если родина прикажет – то конечно!
– А это… как его…
– Нет, нет. Этого нельзя. Я девушка воспитанная и папу
слушаюсь.
– Молодец!
– Да я знаю… – вздохнула она и села в глубокое кресло
Сергея. Несколько раз подпрыгнула, проверяя мягкость. – Кому только всё это
надо?
