У него оказались тонкая талия и узкие бёдра, но при этом широкие плечи, будто специально созданные для того, чтобы женщина могла цепляться за них во время секса. Рельефные мышцы груди и плеч, напряжённые до предела из-за скованных за спиной рук, представляли собой завораживающую картину.
Всё в нём дышало грубой мужской силой. Множество шрамов, похожих на тот длинный тонкий шрам, который тянулся от живота до груди, покрывало его тело. Однако, несмотря ни на что, Наоми поняла, что ей нравятся эти свидетельства его суровой прежней жизни. Она даже попыталась представить себе, как он мог получить каждую из этих отметин в бою.
Девушка видела, как яростно сражался Конрад, и каждый раз это было просто невероятное зрелище. Она с лёгкостью могла представить себе, как три сотни лет назад этот могучий военачальник бесстрашно врывался на поле боя, размахивая мечом над головами врагов…
Внимание Наоми привлекла потрёпанная повязка на руке Конрада. Себастьян также нахмурился при виде этих бинтов, а когда сорвал их, под ними обнаружилась необычная почерневшая рана.
— Это что ещё, к чёрту, такое? — пробормотал Себастьян.
Рана выглядела так, будто Конрада порвало дикое животное, а потом кожа вокруг укуса отмерла.
«Интересно, почему те ужасные, зияющие раны на его груди закрылись, а эта нет?» —
— При его силе всё давно должно было зажить, — сказал Николай, взглянув, прищурившись, на руку Конрада. — Может быть, нужно промыть рану, и тогда она залечится.
— Господь всемогущий, ты только взгляни на все эти шрамы, Николай.
— знал, что он получил столько ранений во время войны, — отозвался старший брат и обошёл Конрада, чтобы осмотреть его спину.
— Может, он получил их ещё до войны, — предположил Себастьян, рывком выдёргивая ремень Конрада из его штанов. — Сам подумай — он никогда не снимал рубашки, даже когда работал. И вечно где-то пропадал в одиночку. Что мы вообще о нём знаем? Да он мог быть разбойником с большой дороги… — Себастьян запнулся, заметив выражение лица Николая. — Что?
— Иди и сам посмотри.
Наоми также последовала приглашению, и мгновенье спустя все трое с нахмуренными лицами рассматривали искусно сделанную чёрную татуировку, покрывавшую всю правую лопатку Конрада. Татуировка была необычной, состоявшей из резких линий, складывавшихся в странный узор, но в то же время завораживала.
— Разве это не знак Капслига Урр? — нарушил, наконец, тишину Николай.
«А это что ещё такое? И почему они побледнели при одном его упоминании?»
