Кто-то невидимый заволок хозяина ботинок обратно внутрь, и тут же задняя дверь выгнулась от удара по ней.
«Неужели машины в этом веке столь непрочны, что мужчина может ударом ноги искорёжить кузов?» — недоумевала Наоми. Нет, она внимательнейшим образом читала статьи о краш-тестах, и там говорилось…
Размышления Наоми прервала та самая искорёженная дверь, сорвавшаяся с петель. Её выбили с такой силой, что она долетела прямо до крыльца. Наоми потрясённо выдохнула, когда безумного вида мужчина с дикими глазами вырвался наружу из автомобиля. Его запястья и лодыжки сковывали наручники, а сам он с ног до головы был выпачкан кровью. Мужчина поскользнулся на слякоти и упал в грязь, но его немедленно подхватили трое других мужчин, появившихся вслед за ним.
Одним из них оказался тот самый предполагаемый новый владелец, навещавший Наоми прошлой ночью.
Девушка заметила, что все трое также были в крови, потому что закованный в наручники мужчина, вырываясь, плевал ею в них.
— Нет… нет! — кричал он, сопротивляясь изо всех сил и пытаясь не дать остальным затащить себя в дом. Неужели он чувствовал, что там было что-то ещё, помимо видимого глазу? Никто до него ничего подобного не замечал.
— Конрад, прекрати бороться с нами, — процедил сквозь сжатые зубы тот, кого Наоми приняла за нового владельца. Его акцент походил на русский. — Мы не хотим причинить тебе вреда.
Однако сумасшедшего вида мужчина, которого назвали Конрадом, и не подумал прекратить вырываться.
— Будь ты проклят, Николай! Что тебе надо от меня? — прорычал он в ответ.
— Мы собираемся избавить тебя от этого безумия, помочь тебе обуздать жажду крови.
— Глупцы! — маниакально расхохотался их пленник. — Ещё никто, перейдя черту, не вернулся назад.
— Себастьян, хватай его руки, — рявкнул тот, которого звали Николай, одному из других мужчин. — Мёрдок, держи его проклятые ноги.
Когда Себастьян и Мёрдок бросились выполнять приказ, Наоми заметила, что эти два мужчины были невероятно похожи на Николая. Все трое оказались высокими, могучими и с одинаково непреклонными выражениями на лицах.
«Они братья», — поняла Наоми. И их пленник, похоже, тоже один из них.
Мужчины тем временем поволокли окровавленного и брыкавшегося Конрада к парадной двери. Наоми содрогнулась при мысли о крови в своём доме. Она питала отвращение к ней, ненавидела и её вид, и запах. Девушка не в силах была забыть, что она чувствовала, когда лежала в луже собственной крови, ощущая, как та стынет и сгущается, разливаясь вокруг её тела.
