Начнем с того, что Каин, в отличие от героя «Евангелия» — вовсе не прекраснодушный альтруист, наивный мессия, готовый служить проводником чужой воли, лишь бы это послужило в итоге всеобщему благу или хотя бы никому не навредило. Нет, это гордый, самолюбивый, и совсем не добрый индивидуалист, готовый ради того, чтоб настоять на своем, буквально на что угодно. С другой стороны, Каин Сарамаго — не ветхозаветный злодей, носитель одной строго определенной функции завистника и братоубийцы, но одинокий бунтарь, поэт и романтик, искатель истины и борец за свободу. В нем без труда обнаруживаются черты, роднящие его и с Прометеем, и с Че Геварой, с Минотавром из пьесы «Цари» Хулио Кортасара и с горьковским Данко, с Сиддхартхой Германа Гессе и даже с вольтеровским Кандидом. Хотя его, в отличие от последнего, не так-то просто одурачить.
Сарамаго, как и в «Евангелии», не переписывает библейский текст, не искажает, не вносит правок — так, кое-что уточняет, делает пометки на полях, да в некоторых местах подчеркивает. Писатель использует принцип детского «почему», прием «незамутненного взгляда ребенка». Он не комментирует деяния божьи, не дает им оценок и не вешает ярлыков, а просто приводит на место событий своего героя, и тот простодушно (вот в чем его родство с Кандидом) спрашивает: почему так, а не иначе? Почему господь отверг дары земледельца и принял жертву животным? Он что, любит кровь? Ему угодна смерть? И почему человек должен, не задумываясь, по первому его требованию перерезать горло своему ребенку? Почему за грехи отцов пришлось гибнуть невинным детям, когда всевышний устроил в Содоме Дрезден образца февраля 45-го? И почему столь мил его божественному сердцу кровожадный предводитель избранного им народа Иисус Навин?
Забравшись в самую глубь божественной истории, автор не расшатывает устоев, но просто предлагает трезво на них взглянуть и решить для себя, стоит ли строить светлое завтра на подобном фундаменте. При этом он, возможно, даже рассчитывает на понимание со стороны части верующих, так как уже встречал его там прежде, о чем свидетельствует его высказывание в одном из интервью: «Да, разгоревшаяся десяток лет тому назад полемика вокруг книги (речь идет о „Евангелии от Иисуса“) все еще жива. Католики считают книгу ужасной. Но, заметьте, умные католики одобрили роман. Он им понравился. Многие из них писали и звонили мне, чтобы высказать свое одобрение».
Далее в том интервью писатель делится соображениями по поводу своего апокрифического писания и его героя: «Для меня Иисус Христос был просто человеком. Человеком, которому повезло или же не повезло тем, что на него пал выбор господа бога. Бога, в которого он верил. Я, например, не верю в существование бога. А он был избран господом богом для миссии, которая, как мы знаем, и привела его к смерти. Мы знаем, что некоторые деяния требуют жертв, что и произошло в данном случае. Вот и все, что об этом можно сказать».
