— Может, в багажник?
— Только, если со мной вместе! — ответил Федор, и блюститель чистоты в салоне смирился.
Федор сразу же снова задремал, и когда за пять минут до срока он вежливо приоткрывал одну из издательских дверей с многозначительной табличкой «Редакторы» на ней, он чувствовал себя замечательно отдохнувшим и посвежевшим.
Большущий кабинет с множеством старомодных двухтумбовых столов чем-то напоминал школьную учительскую. Наверное, в разгар рабочего дня здесь было шумновато. но сейчас выглядело обитаемым только одно из учительских, то есть, редакторских мест. Настольная лампа на нем горела, а на краю столешницы стояла внушительных размеров, хоть и явно дамская сумка. Правда, ни за столом, ни вообще в комнате никого не было. Федор осторожно кашлянул, однако никто не материализовался в ответ. Рассудив, что раз дверь не заперта, значит — можно, Федор вошел. Минуту он, как зачарованный, рассматривал сумку. Она была со средний дорожный саквояж; трудно даже было предположить, каких размеров должна была быть сама обладательница столь исполинского ридикюля. В сочетании с громоподобным голосом образ в воображении Федора возникал совершенно циклопический. Поэтому когда, скрипнув, открылась дверь за его спиной, Федор обернулся, будучи в состоянии определенной готовности. Однако вошедшая в комнату дама средне-преклонных лет поражала разве что соотношением высоты и ширины, которое совершенно экспоненциально стремилось к единице. При том, что роста она была очень маленького, впечатления толстой она не производила, а просто была такой вот — квадратной. Одета она была в нечто свободное до колен, не то хитон, не то пончо, а из под него парусами на ветру хлопали совершенно невообразимой ширины штанины типа тех, в которых поражают своим искусством бойцы айки-до. Обута она была в совершенно неимоверной толщины сплошные платформы, а довершали этот сюр короткие, под мальчика, ярко-красные волосы и узенькие очочки на переносице. Увидев Федора, этот «квадрат Малевича» снизу вверх строго и вопросительно посмотрел на него поверх очков.
— Я к Даше Копейниковой, — виновато улыбнулся в ответ Федор.
— Вы — Александр Агатов? — таким родным протоиерейским басом громыхнула квадратная. — А я думала, что вы Дед Мороз. Что у вас в мешке? Рукописи нетленных творений?
Федор, который совершенно не заметил, что разговаривает с редакторшей, перекинув черный мусорный мешок через плечо, от души расхохотался.
