— Внизу заминировано, — обернувшись, объяснил он Карцеву. И добавил, обращаясь к ефрейтору: — Степа, будь осторожен. Если ты загнешься, Красная Армия будет уже не та. Где она возьмет второго такого образцово-показательного ефрейтора?
Тот недовольно засопел.
— Брось, Степа, не обижайся и не переживай, — Никольский рассмеялся. — Получишь ты в конце концов свою медаль. Вернешься домой — все саратовские девки по тебе сохнуть будут!
— Вовсе я не из-за медали пошел! — обиженно-зло буркнул ефрейтор.
Никольский снова рассмеялся. Хотя он и нравился Карцеву, было как-то неловко слушать насмешки над очевидно простоватым ефрейтором. Но и вмешиваться не хотелось — Карцев все-таки по-прежнему чувствовал себя посторонним.
— Я вот ясно почему иду, — опять заговорил Никольский. — Просто мне интересны всякие такие дела. А медаль мне все равно не светит.
Никольский приостановился, внимательно осмотрел окрестности впереди и с флангов, потом обернулся — не отстают ли остальные, и продолжил:
— Да и не стоит медаль твоей, Степа, или чьей-нибудь еще жизни.
На этот раз рассмеялся ефрейтор. Он смеялся долго, взвизгивая и мотая головой.
— Лев Толстой какой нашелся! — проговорил он сквозь смех. — А у скольких ты сам жизни отнял, а?
Никольский молча перескакивал с камня на камень. Карцеву очень хотелось услышать ответ, он даже почти обогнал ефрейтора, но Никольский лишь неутомимо двигался вперед.
— У шестерых, — через несколько минут наконец ответил он. — У шестерых, как минимум. Но я считаю, меня оправдывает то, что мы были примерно в равных условиях — они все тоже могли меня убить.
Карцев начал уставать. Теперь он с трудом поспевал за ефрейтором, все чаше спотыкаясь. К тому же здорово мешала каска — все время норовила куда-нибудь съехать, пот из-под нее заливал глаза. Ремень автомата все сильнее давил на плечо, гранаты и магазины тоже стали казаться значительно тяжелее, чем в начале пути. Обернувшись в очередной раз, Никольский, по виду как будто ни капли не уставший, наверное, понял состояние Карцева, остановился и объявил перекур.
— Осталось совсем немного — минут десять хода, товарищ лейтенант, — успокаивающе сказал он, закуривая.
Карцев тоже закурил и после второй затяжки пожалел об этом — пересохшее горло неприятно продрало дымом.
— Вы какой институт закончили, товарищ лейтенант? — спросил Никольский.
— А откуда ты знаешь, что я не кадровый? — поинтересовался Карцев, назвав свой институт.
— Вас, двухгодичников, за версту различить можно по виду и даже по лицу, — усмехнулся Никольский.
