— Кстати, о подземных реках, — оживился разговорчивый челнок. — Вы, товарищи, в курсе, что наше метро омывают многочисленные подземные потоки. Из-за них пришлось строить специальные насосные станции, которые откачивали воду по сложным системам труб, проложенных ниже уровня рельсов.
— Прямо как в Питерском метро, — добавил один из караванщиков. — Я слышал, вся эта система до сих пор работает, хотя за ее состоянием никто давно не следит. Насосы откачивают воду, несмотря на отсутствие регулярного технического обслуживания и электричества.
— Да ладно тебе… — послышалось из толпы. — Хорош врать, Семеныч…
— А я вам говорю! — все настаивал на своем упрямый мужик. — И рельсы кое-где в туннелях под напряжением. То оно есть, то его нет. Как иначе объяснить, что подземные реки до сих пор не затопили станции?
Последний довод оказался совершенно убийственным и челноки глубокомысленно замолчали. И впрямь, как объяснить? Харон и сам слышал о работающей насосной системе, но вслух говорить ничего не стал. В метро чертовщина и похуже происходит, так что произвольно работающие насосные станции — это еще самое безобидное.
* * *
По колено проваливаясь в снег, челноки шли мимо парка имени Маяковского. Обуглившиеся, покрытые инеем стволы деревьев напоминали усохшие кисти мертвецов, пытавшихся выбраться из-под земли.
— Смотрящий! — неожиданно истошно закричал один из торговцев, тут же скидывая с плеча автомат.
Караванщики остановились, нервно хватаясь за оружие. Укрывшись за перевернутой маршруткой, Харон на всякий случай достал из-за спины «Гюрзу».
— Да нет, Микола, тебе, наверное, показалось.
— Да говорю вам, я его видел… там, в парке… у поваленных деревьев…
— Нет там никого…
— А если есть?
Немного выждав, апологет сунул пистолет под куртку и, вытащив из рюкзака армейский бинокль, принялся внимательно осматривать парк.
— Ну что там, добрый человек? — обернулся один из челноков.
Харон бережно подкрутил колесо настройки. У вывороченных с корнем и занесенных снегом стволов на задних ногах стояло абсолютно голое существо. Все его суставы были вывернуты под неестественным углом, придавая телу странный отталкивающий вид. На круглой голове блестел огромный кроваво-красный глаз. Существо смотрело прямо на апологета. Харон поспешно отвел бинокль и, покачнувшись, чуть не упал в снег, успев схватиться за колесо «газели».
— Что, успел накрыть? — усмехнулся ближайший челнок и, выхватив у ослабевшего апологета бинокль, принялся внимательно изучать парк. — Все нормально, парни, он один, можно идти. Микола, пальни пару раз одиночными, чтобы он за нами не увязался.
