В том месте, где проспект Орджоникидзе пересекал проспект Московский, располагались массивные металлические ворота, через которые часовые бандитов выпустили челноков в город. Им предстоял недолгий путь по бывшему маршруту сто тридцать седьмого автобуса. Конечная цель — перекресток с улицей Северной, дальше ближайший ориентир АЗС, а от нее до Масельского уже рукой подать. Район считался относительно безопасным. Лавируя между ржавыми, укрытыми снегом остовами автомобилей, дюжина людей, нагруженных всевозможными тюками, вовсю травили разнообразные байки, развлекая апологета, отмалчивающегося в хвосте небольшого отряда.
Впереди ждала база харьковских неофашистов, так называемой «СС-Слободы» — суровых несговорчивых ребят, которые могли пустить человека в расход по одному лишь подозрению в шпионаже в пользу коммунистов. Обойти станцию Масельского по поверхности не представлялось никакой возможности, потому что прямо за ней простиралась огромная аномальная зона, начинающаяся от улиц Велозаводской и Багратиона и заканчивающаяся в районе бульвара Богдана Хмельницкого. Единственный безопасный путь, через Московский Проспект, полностью контролировался «СС-Слободой». Харон помнил, что у фашистов отсутствует апологет. Что-то там, в прошлом, они сильно не поделили с Кругом, члены которого предали украинских неофашистов пожизненной анафеме. Поэтому жетон допуска первой степени пришлось спрятать в потайном кармане широкого кожаного пояса.
— Мужики, а вы в курсе, что станция Советская на самом деле имеет целых пять этажей, которые уходят глубоко под землю? — заявил один из челноков, тащивший на себе рюкзак с позвякивающими бутылками. — По слухам, там какое-то особое оборудование установлено. Еще перед самой войной ученые ставили секретный эксперимент по воздействию на человеческое сознание. Когда эта их сатанинская установка работала, некоторые люди в переходе с Советской на Исторический Музей даже теряли сознание. Эта дрянь как раз располагалась под плитами пола перехода.
— Брехня! — меланхолично заметил долговязый усатый парень лет двадцати. — Помимо видимой части, на Советской есть только служебные помещения, расположенные строго горизонтально. А вся суммарная площадь станции — всего лишь пять гектар.
— Ишь ты! — оскорбился рассказчик. — Откуда знать можешь?
— Мой отец метростроевцем был!
— Да ну?
— Баранки гну!
— А как тебе вот это? — все не унимался любитель всевозможных баек. — Говорят, в районе перегона между станциями Спортивная и Заводом имени Малышева есть подземелья и тайные места, которыми во времена Великой Отечественной войны интересовался лично Адольф Гитлер!
