* * *
Мой
звездолет прилетел к месту в назначенный срок. Сработали автоматические системы
навигации, и звездолет вышел на орбиту единственной планеты. Сделав несколько
витков, он пошел на снижение и вот он уже опустился на площадку космодрома.
Меня встретили несколько землян и аборигенов. Аборигены внешне ничем не
отличались от людей. Речевой конвентор легко переводил слова с Земного на
Центаврский. Я пытался найти хоть какие-то отличия, но безуспешно. Я искал
отличия внешние, про внутренние я и так знал. Те же органы, но только другой
химический состав, чтобы можно было жить при температуре градусов на 100 ниже,
чем на Земле. Сразу после прибытия началась моя работа. Надо было поехать туда-то,
выступить там-то. Но очень скоро я понял, что от меня требуется только одно -
присутствие. Ничего бы не изменилось, если бы в скафандре был... Да кто угодно.
Теперь я понял, почему мне так навязывали партнершу. Это было более
презентабельно. Но почему потом согласились отпустить одного? Да потому что
если прилетит пара, выцарапавшая друг другу глаза, - будет совсем не
презентабельно. Мне показывали планету. Планета была действительно великолепна.
Живописные озера жидкого азота, пышная растительность вокруг них и везде следы
пребывания человека: жилые постройки, дороги, антенны. Я понял, что меня возят
по туристическим маршрутам. Около водоемов возвышались величественные храмы
Азота, сделанные из каких-то сверкающих на солнце кристаллов. Вокруг них было
множество совершенно голых аборигенов разного возраста. Одни погружались в
воду, плавали, ныряли. Другие подолгу лежали на берегу и загорали. Некоторые
занимались любовью, даже не думая уединяться. Прямо, как на Земле в курортных
городах. Старец был прав, это действительно Содом, причем гораздо больший, чем
на Земле. Но разврат возле храмов Азота не мог сравниться с развратом у храмов
Аммиака. Здесь люди ели палочки кристаллического Аммиака, а потом спаривались.
В оргиях одновременно участвовали сотни человек. Я вспомнил институт - там все
же меньше разврата. "Что естественно - то не может быть неприлично!"
- говорили аборигены. На Земле еще хоть немного стесняются. На Земле оргии, как
правило, проходят за закрытыми дверями и их не показывают гостям из космоса.
Мне захотелось домой. Нет, не на Землю. За два года домом мне стал мой
звездолет.
Со временем
интерес к моей персоне поубавился, и я был предоставлен самому себе. За пределы
Института выходить не разрешалось без сопровождения из соображений
безопасности. Мало ли что может случиться со скафандром? Да и местные жители
могут отреагировать неадекватно. Я это понимал и не тяготился своим заточением.
Тем более, что все блага здешней цивилизации были только для аборигенов. Для
землян хоть и имелась некая система помещений с соответствующим климатом, но с
диаспорой сразу отношения не сложились. Все мысли жителей диаспоры сводились к
расширению своих жилищных угодий или к научной работе. Причем научные
исследования были иные, чем я ожидал, да и посвящать в них меня никто не хотел.
Предоставленный сам себе, я гулял по территории, что-то читал или слушал или
просто созерцал красоту чужого мира. Ночевать отправлялся на свой звездолет.
