Черные мысли все настойчивее завладевали им. Он даже начал колебаться — идти ему дальше или вернуться. А что, если он плохо разобрался в следах и геолога убили и сбросили его, труп в пропасть? Эх, не были бы у него связаны руки! Он вошел в лес и снова двинулся по следам. Старые ели в пятнах лишайников тянулись одна за другой, широко раскинув свои ветви. Там, где они редели, буйно разросся кизил и орешник. Паренек внимательно осматривал молодые побеги и по тем, которые были общипаны, определял путь мула. В одном месте, где кустарник рос особенно густо, ветки были пригнуты к земле. «Напрямик лезли», — решил паренек и нырнул в заросли.
Вдруг он заметил что-то в ветвях на высоте человеческой груди и с волнением приблизился. Носовой платок. Он свисал вниз, как подстреленная птица, застрявшая на лету в кустах. Паренек узнал его. Такой платок, в белую, синюю и зеленую клетку, он видел накануне при свете костра у геолога.
Как же он очутился так высоко? Паренек решил его снять. Затекшие пальцы непроизвольно шевельнулись, но руки были крепко привязаны к телу. Обрушив на голову похитителей целый, поток проклятий, он дотянулся до платка ртом, ухватился за него зубами и дернул изо всех сил. Потом разжал зубы, присел и с трудом поднял платок с земли большим и указательным пальцами. Следы вели дальше, петляя между деревьями, и недалеко от границы уходили в сторону от нее. Пройдя еще немного, паренек понял, что похитители направились к Медвежьей реке. Лучшего места для убежища и не придумаешь. Глушь, непроходимые заросли, колючий кустарник. Спрячешься там, и никто тебя не найдет. Туда даже пограничная собака с трудом проберется. Земля устлана толстым слоем опавших игл. Как на мягком ковре, без звука глохнут там шаги.
«Если они доберутся до Медвежьей реки до захода солнца, то их и искать потом нечего».
Эта мысль заставила паренька ускорить шаг. Проклятая веревка! Как она стягивает тело, давит грудь, не давая вволю надышаться! Щеки горели под коркой грязи. Она постепенно отваливалась, и обнаженные места нестерпимо зудели. Он терся лицом о стволы деревьев, но облегчения почти не чувствовал. Солнце склонилось к горизонту и вот-вот должно было скрыться. Там, где лес редел, уступая место скалам, солнечные лучи отражались на них красноватым блеском, рдели ржаво-желтыми пятнами на покрывавших их лишайниках, отливали зеленоватым бархатом на мху. Удлиненные тени деревьев и скал, встречаясь, сливались друг с другом. Пареньку все чаще попадались на пути ободранные обмусоленные ветки, и он решил, что голодный мул то и дело тянулся к кустам, стараясь хоть немного пожевать на ходу, но его гнали так быстро, что он не успевал этого сделать.
