Паренек не сводил с геолога глаз. Помешав угли, он сказал тихим, прерывающимся голосом:
— Я знаю, ты клад ищешь. Знаки высматриваешь. Потому и лазаешь по скалам и стучишь своим молотком.
Геолог громко рассмеялся:
— Что за глупости!
— Кого хочешь, спроси в селе… Все знают… Есть клад, — настаивал паренек.
Геолог ничего не ответил, глаза его слипались.
— А про Мехмеда Синапа знаешь? — спросил паренек.
— Читал в книге.
— В книге? — удивился паренек.
— Один писатель написал книгу о Мехмеде Синапе…
— Синап — он из нашего края.
— Знаю.
— И все это верно?
— Что именно?
— Ну, о Мехмеде Синапе.
— Верно.
— И о кладе тоже верно.
— Ну уж!
— Глянь-ка! — сказал паренек, вытянув руку вперед. — Вон Машер Гидик, вон Кушлар, Доспат. Тут было царство Мехмеда Синапа.
— Эти горы всяких людей видывали, Райчо. И народных заступников, как Мехмед Синап, и угнетателей. В древние времена сюда привозили рабов из Абиссинии. Руду они здесь добывали.
Паренек недоверчиво отодвинулся.
— Кто это тебе рассказывал?
— Прочел в одной книге.
— В книжках обо всем написано?
— Обо всем.
Паренек подумал о сельской читальне. Сколько там книг! Наверное, больше ста. Интересно, прочел ли их все геолог? Спросить или нет?
Мрак совсем сгустился. Казалось, тишина придавила огонь, сучья потрескивали слабее и глуше. Мула не было слышно. Паренек поднялся и пошел посмотреть, что он делает. Голова геолога свесилась на плечо. Сквозь дремоту он слышал, как паренек звал мула, и с усилием открыл глаза. Тот уже возвращался. Огонь выхватил из мрака сначала его колени, потом грудь, лицо, всю фигуру.
— Пожалуй, пора спать, — сказал геолог, широко зевнув, поднялся, вынул из рюкзака тонкое одеяло, забрался на четвереньках в палатку, устроился поудобнее на подстилке из папоротника и, укрывшись, предложил пареньку: — Ложись и ты.
— Ты спи, — ответил тот. — Я покараулю.
— Подбрось корягу потолще, чтоб дольше горела, и ложись. Ночью встанем, приглядим.
Настойчивость геолога показалась пареньку подозрительной, и недоверие проснулось в нем с новой силой.
— Нам это привычно. Когда пасем овец, бывает, до рассвета у костра сидим. А уснешь, так все может случиться. Горы, зверье всякое. — А про себя подумал: «В темноте он легче всего может сбежать. Знает, поди, в какую сторону».
— Ну, как хочешь, — вздохнул геолог и блаженно потянулся. Через откинутый полог палатки виднелось усыпанное звездами небо.
— Чудесная выдалась погодка, — заметил он.
Паренек поднял голову, посмотрел на небо, прислушался к ночным звукам и коротко сказал:
