— И что дальше?
— Анжа, видимо, это встревожило.
— Почему?
— Не знаю. Похоже, немец исчез — во всяком случае, я так поняла, — а следы привели полицию в «Раминагробис»…
— Вы знали Келлера?
— Я его видела несколько раз…
— Ваш муж поддерживал с ним отношения?
— Не то чтобы… Они виделись, болтали! Во всяком случае, когда Келлер приезжал в Париж, он проводил вечера здесь…
— Келлер бывал у вас в доме?
— Нет!
Она категорична.
— Никогда?
— Никогда-никогда!
— Вам не приходилось ездить с ним… ну, скажем, за город?
— Да нет, с чего это?! Он был всего лишь клиент, не друг… Клиент, которого Анж знал немного больше, чем других, вот и все!
— Ладно… Значит, вчера, после того как я ушел, Анж вам сказал о моем приходе и показался озадаченным… А потом?
Она поводит круглыми плечами хорошо откормленной самки.
— Пошел к себе в кабинет.
— А вы где находились в этот момент?
— За кассой. Я слежу за обслуживанием.
Значит, деньги проходят через ее руки. В этом была ее маленькая хитрость. В течение скольких-то лет мадемуазель промышляла на панели, отлавливая несчастных, которым весна ударяла по органам малого таза, а теперь сидит за кассой и без лишней суеты собирает банкноты клиентов из рук запыхавшихся официантов. Свою долю она преспокойненько откладывает в нейлоновые чулки. Парадоксально, но это и есть суть прогресса!
— Продолжайте…
— Примерно через полчаса Анж опять подошел ко мне и спросил, сколько у меня в кассе наличности. Я ответила: «Двести тридцать тысяч». Тогда он приказал мне положить в пакет двести кусков. Я попыталась узнать зачем, но он сказал, чтобы я не лезла не в свое дело. Он был такой мрачный…
Я иду к двери.
— Матиас!
— Слушаю, патрон?
Вот, он уже не называет меня господином комиссаром. Я вдруг чувствую себя намного лучше. Надеюсь, это хорошее предзнаменование для моего пошатнувшегося здоровья.
— У убитого были при себе деньги?
— Да, патрон…
— Сколько?
— Тысяч десять, кажется!
Несчастная вдова выпучивает заплаканные глаза и ревет, как сто плакальщиц на арабских похоронах:
— Его обокрали! Он никогда не ходил с пустыми карманами!
Матиас кривит физиономию: для него и десять тысяч — деньги приличные.
— А сколько он обычно носил с собой?
— Не менее ста кусков.
— Значит, его обчистили на триста тысяч?
— Не меньше!
Жестом я отсылаю Матиаса.
— Вы сказали, он взял двести тысяч. А потом сразу ушел?
— Да.
— Анж сказал вам, куда направляется?
— Нет. Просто буркнул, что у него встреча за городом и чтобы я не беспокоилась…
