Ряд авторов склонен был самое появление Трипольской культуры, с ее керамикой и культовыми изображениями человека и животных приписать длительному культурному воздействию эгейского мира на северные страны. Такая точка зрения особенно отчетливо выступает в известной сводной работе Ю. В. Готье, изданной в 1925 г.[9] В этой же работе влиянию Передней Азии приписано появление кавказских дольменов, как и целый ряд явлений в ранней северокавказской культуре медного века.
Польский исследователь Стефан Пшеворский пытался в ряде статей установить существование торговых сношений между странами Древнего Востока и северным Причерноморьем, используя в этих целях ряд археологических находок[10]. К сожалению, некритическое привлечение материалов привела к тому, что выводы его основаны в значительной мере на находках или недостоверных, или же ошибочно отнесенных к северному Причерноморью или, наконец, явно поддельных[11]. Таким образом, интересные по своему замыслу работы Пшеворского не подвинули вперед разработку поставленного им вопроса.
Что же касается проникновения в Причерноморье отдельных изделий эгейского происхождения, то оно было отмечено А. М. Талльгреном, правильно указавшим на поздне-микенский тип двусторонних бронзовых секир Щетковского и Козорезовского кладов II тысячелетия до х. э. на Херсонщине[12].
Отнесение к импорту из Эгейского бассейна некоторых северокавказских находок, как, например, найденных в Ульском ауле на Кубани двух алебастровых женских статуэток[13] или медного плоского ножа из Майкопского кургана, по форме напоминающего критские «бритвы»[14], сейчас, при более глубоком знакомстве с археологическими памятниками Кавказа, следует признать неправильным. Предметы эти, по всей видимости, являются местными — кавказскими.
Неудачной оказалась также и попытка Л. А. Моисеева усмотреть в развалинах так называемых «башен» Гераклейского полуострова следы древнейшей микенской колонизации Крыма[15]. При первой же проверке эта гипотеза отпала, как совершенно необоснованная.
Таким образом, делавшиеся до сих пор попытки проследить проникновение южных влияний в северное Причерноморье в эпоху, предшествующую греческой колонизации и образованию скифского общества, так же не привели к сколько-нибудь ясному представлению о действительных взаимоотношениях, существовавших в этот период исторического развития между племенами северного побережья Черного моря и южными странами.
