Эмма
повернулась
и, прижавшись
лбом к морде
кобылы, тихо
ответила:
- Его
страдания или
беспокойство
не доставляют
мне радости,
но я не могу
просто взять
и сказать себе
быть счастливой.
Это должно
прийти само.
- Придет,
если ты дашь
этому время.
Как только
Лаклейн избавиться
от своих прошлых…
тягот, ты поймешь,
что он хороший
мужчина.
- Но право
выбора в этом
вопросе я все
так же не имею,
не так ли?
- Отнюдь.
А пока, если
хочешь, я могу
рассказать
тебе, как с ним
управляться?
- Управляться?
– переспросила
она, повернувшись
к Боу лицом.
- Ага.
Она
моргнула. – А
это я просто
обязана услышать.
- Пойми,
все, что он делает,
он делает с
единственной
целью – сделать
тебя счастливой,
- Эмма хотела
было возразить,
но Боу ее перебил.
- Поэтому,
если ты не довольна
каким-либо его
решением или
поступком -
просто скажи
ему, что НЕсчастна.
Когда
она нахмурилась,
ликан спросил:
- Что
ты почувствовала,
узнав о его
лжи?
Эмма
опустила глаза,
уставившись
на носок туфли,
которым вырисовывала
круги в грязи,
и, наконец,
пробормотала:
- Предательство.
Боль.
- Задумайся
на секунду.
Как он отреагирует,
узнав, что заставил
тебя страдать?
Эмма
подняла голову
и посмотрела
на ликана, долгие
минуты не сводя
с него взгляда.
Он
поднялся с
копны сена,
отряхнул штаны
и направился
к выходу. Но
уже у дверей
замер и произнес:
- Кстати,
это твоя лошадь.
И прежде
чем снова
развернуться
к выходу, успел
заметить, как
кобыла уткнулась
носом в волосы
Эммы, едва не
сбив с ее ног.
***
- Не
обнимешь старого
друга? – поинтересовалась
Кассандра,
надув губки.
- Если
бы только этот
друг довольствовался
исключительно
дружбой, - нетерпеливо
выдал Лаклейн.
Долго
еще Боу будет
беседовать
с Эммой? Лаклейн
мог доверить
этому ликану
свою жизнь, а
в трудную минуту
даже нечто
такое важное,
как безопасность
пары, но не смотря
на это, он не
находил себе
сейчас места,
ожидая возвращения
друга.
Кассандра
все еще стояла
с открытыми
объятиями.
- Лаклейн,
мы не виделись
столько столетий.
- Если
сюда войдет
Эмма и увидит
нас «обнимающимися»,
как ты думаешь,
что она при
этом почувствует?
Ликанша
опустила руки
и села на стул
около стола.
- Вовсе
не то, что ты
себе вообразил.
Потому что она
ничего к тебе
не испытывает.
А я оплакивала
твою смерть
так, как может
оплакивать
только вдова.
