И хотя
сейчас Эмма
ощущала себя
Госпожой
Надирательницей-задниц,
она не забыла
первую шокирующую
мысль, возникшую
в ее сознании,
когда она неожиданно
упала на каменный
пол и обнаружила
стоящую над
ней ликаншу.
Она
хотела Лаклейна!
И знала,
что он всегда
придет ей на
помощь.
Лаклейн
заправил локон
ей за ухо.
– Ох,
ты поранила
ушко, – ликан
наклонился
и поцеловал
ранку, заставив
Эмму задрожать.
– И губу, – он
следом коснулся
ее губ, а затем
погладил щеку.
Отчего-то сейчас
она не испытывала
прежнего чувства,
что ему не следует
к ней прикасаться.
– Не прощу Касс
за то, что она
с тобой сделала.
– Вот
и отлично, –
ответила Эмма
сердито.
– Там
внизу ты была
очень смелой,
– его голос
был полон
восхищения,
и Эмма должна
была признать,
Лаклейн, ведущий
себя так, будто
она только что
не дала случиться
Армагеддону,
нравился ей
даже больше,
чем Лаклейн,
целующий ее
раны.
– Что
тебя изменило?
Моя кровь?
И снова
добро пожаловать
в реальность!
Каков наглец!
– Не
льсти себе!
Просто я многое
о себе поняла.
Знаешь ли, пережив
многочисленные
нападения
ликанов, – услышав
это, Лаклейн
вздрогнул, –
солнечную
ванну и едва
ли не оказавшись
препарированной
вампиром, мне
хочется спросить
- и это всё? Нет,
правда, это
всё, чем жизнь
может проверить
меня на прочность?
И если это –
худшее, что
может случиться,
а я буду оправляться…
– Я понял.
Твои испытания
делают тебя
сильнее.
Именно
так. И, черт возьми,
почему он должен
выглядеть так,
будто невероятно
гордится этим
фактом? В какой
момент он начал
вести себя с
ней по-другому?
Эмма понимала,
почему изменилась
она сама, но
вот почему он?
И если Лаклейн
не перестанет
смотреть на
нее такими
глазами, ей
придется задуматься,
а хватит ли у
нее сил, чтобы
справиться
с ним.
– Ты
проснулась
задолго до
заката? Я как
раз шел к тебе,
когда мы услышали
Касс.
Эмма
проснулась
рано, так что
у нее была масса
времени, чтобы
успеть принять
душ - а также
выругать себя
за тот странный
приступ боли,
который она
испытала, когда
поняла, что
впервые Лаклейн
не был с ней в
момент ее
пробуждения.
– Я плохо
сплю - на той
кровати.
– Поэтому
я нашел тебя
под лестницей?
Эмма
покраснела.
Темная, уединенная
и похожая на
пещеру площадка
– тогда показалась
ей отличным
местом, чтобы
вздремнуть.
Видимо, она
была не в себе.
