Производя измерения, Загорло что-то бормотал себе под нос. Закончив, он со щелчком сложил циркуль и убрал его в карман.
— Должен тебяпоздравить, сержант, — объявил он, — с успешным преодолением врожденных пороков. Ты знаешь, что у тебя глаза серийногоубийцы? В таких вопросах яникогда… не ошибаюсь.
— Никак нет, сэр. Не знаю, сэр. Но впредь постараюсь никогда ими не пользоваться, сэр, — отозвался Ваймс.
Загорло даже не улыбнулся.
— Уверен, когда ты освоишься, твоя дружба с капралом, ага, Хомяком, будет крепнуть неподнямапочасам.
— Не по дням, а по часам. Так точно, сэр.
— Не смею… больше задерживать, сержант Киль.
Ваймс отдал честь. Загорло кивнул, развернулся почти без участия ног, словно на шарнирах, и зашагал в контору. Или, точнее, задрыгал, поправился Ваймс. Человечек двигался так же, как говорил: с неестественно переменной быстротой. Он был весь словно на пружинах — когда он шевелил рукой, первые несколько дюймов были стремительными, едва уловимыми глазом, но по мере того, как рука приближалась к намеченной цели, она двигалась все медленнее. Его речь состояла из скороговорок и пауз. Ему был абсолютно чужд какой-либо ритм.
Не обращая внимания на разъяренного капрала, Ваймс забрался на козлы.
— Разворачивайся, младший констебль, — приказал он. — Спокойной ночи, Генри.
Сэм дождался, пока колеса фургона не загрохочут по булыжникам, после чего обернулся к Ваймсу. Глаза у него были большими, как блюдца.
— Вы были готовы обнажить клинок, сэр? — спросил он. — Против него?
— Следи за дорогой, младший констебль.
— Но это же был сам капитан Загорло! А когда вы попросили у охранника доказать, что он действительно Генри-Хомяк, я едва не обо… поперхнулся! Сержант, вы ведь знали, что они не станут расписываться! Потому что иначе появится документ, согласно которому они получили людей. И когда кто-нибудь захочет выяснить…
— Просто держи вожжи, младший констебль, — перебил его Ваймс.
Впрочем, юноша был прав. «Непоминаемые» одновременно и любили, и ненавидели бумаги. Они плодили их во множестве. Всё записывали. Однако терпеть не могли значиться в документах, составленных другими. Это их нервировало.
— Не могу поверить, что такое сошло нам с рук, сержант!
«Может, и не сошло, — подумал Ваймс. — Впрочем, у Загорло своих проблем хватает. Вряд ли ему есть дело до очередного тупого сержанта».
Он повернулся и постучал по решетке.
— Прошу прощения за доставленные неудобства, дамы и господа, но, судя по всему, «непоминаемые» не желают сегодня работать. Придется нам самим допросить вас. Мы в этом деле не слишком большие мастера, поэтому остается только надеяться, что я как-нибудь уж управлюсь. Слушайте меня внимательно. Среди вас есть серьезные заговорщики, задумавшие свергнуть правительство?
