История розги | страница 131
– Довольно, – сказал инспектор и прошелся по комнате.
Все ожидали, что будет далее.
– Цензор! – сказал инспектор.
– Здесь, – отозвался цензор.
– Кто еще сек Семенова?
– Я не знаю… меня…
– Что? – крикнул грозно инспектор.
– Меня не было в классе…
– А, тебя не было, скот эдакой, в классе!.. Завтра буду сечь десятого, а начну с тебя… И тебя отпорю, – сказал он Гороблагодатскому, – и тебя, – сказал он Хорю. Потом инспектор указал еще на несколько лиц. Гороблагодатский грубовато ответил:
– Я не виноват ни в чем…
– Ты всегда виноват, подлец ты эдакой, и каждую минуту тебя драть следует…
– Я не виноват, – ответил резко Гороблагодатский.
– Ты грубить еще вздумал, скотина? – закричал инспектор с яростью.
Гороблагодатский замолчал, но все-таки, стиснув зубы, взглянул с ненавистью на инспектора…
Выругав весь класс, инспектор отправился домой. На товарищество напал панический страх. В училище бывали случаи, что не только секли десятого, но секли поголовно весь класс. Никто не мог сказать наверное, будут его завтра сечь или нет. Лица вытянулись; некоторые были бледны; двое городских тихонько от товарищей плакали: что, если по счету придешься в списке инспектора десятым?.. Только Гороблагодатский проворчал: «не репу сеять!» и остервенился в душе своей, и с наслаждением смотрел на Тавлю, который не мог ни стать, ни сесть после экзекуции».
Наказание солдата розгами один писатель описывает так:
«Вместе с батальоном был выведен на плац и Грицько Блоха. Он стоял за второй шеренгой на левом фланге 8-ой роты. Руки его бессильно висели по обеим сторонам туловища, голова далеко ушла в плечи, глаза жалко смотрели исподлобья; полусогнутые плечи с упавшей грудью довершали жалкую, бедную фигуру Грицька. При объезде батальона командиром Грицько старался принять бравый вид и «зверем» смотрел на начальство, но у него из этого ничего не вышло. Он тоже было начал отвечать на приветствие командира, но из его горла вылетели первые два-три звука, а потом горловые связки отказались повиноваться.
Когда батальон, по команде своего командира, образовал квадрат, то Грицько очутился в середине его.
– От каждой роты по человеку, – громко скомандовал батальонный командир. Четыре заранее выбранные солдата вышли вперед и подошли к Грицько. Грицько еще ниже опустил голову на грудь и, изредка вздыхая, нервно вздрагивал.
– Розги готовы? – прокричал кому-то командир.
Грицько вздрогнул, осмотрелся и застыл в позе человека, ожидающего удара.
