Между тем Генрих отправился на виллу доктора Эбергарда. Он прошел через сад, причем не встретил ни одной живой души, и только что собирался позвонить у подъезда, как входная дверь бесшумно открылась, и на пороге показался доктор Жильберт.
– Слава Богу, господин Кронек, что вы пришли. Я увидел вас из окна и поспешил вам навстречу.
– Что случилось? – спросил Кронек, взглянув на бледное, взволнованное лицо молодого доктора.
– Тише, – прошептал Жильберт, робко озираясь, – пойдемте в мою комнату, там никто нам не помешает!
С этими словами он взял гостя под руку и провел его в маленькую комнатку, помещавшуюся рядом с подъездом. Затем он тщательно запер дверь и, сев рядом с молодым Кронеком, таинственно проговорил:
– Они все узнали!
– Что именно? О вашем романе? – спросил Кронек, сразу догадавшись, в чем дело.
– Да! Эти несчастные стихи выдали им мою тайну. Я написал их начерно на оборотной стороне одной из рукописей доктора Эбергарда, а Мартин нашел ее и отнес своему барину. Вчера вечером, когда я вернулся домой, здесь произошла ужасная сцена!
– Браво! Следовательно, революция началась, а это было необходимо во всех отношениях. Надеюсь, вы сумели постоять за себя?
Очевидно, надежда Генриха совершенно не оправдалась, так как Жильберт смущенно опустил глаза и взволнованным голосом проговорил:
– Я был подвергнут формальному допросу. На меня смотрели как на преступника. Неужели же любовь можно назвать преступлением?
– В глазах ваших тиранов это, конечно, преступление, – ответил Генрих. – Представляю себе, как комична была вчерашняя сцена! Чрезвычайно жаль, что я не мог присутствовать при ней.
Жильберт с удивлением посмотрел на гостя, его сожаление было для него непонятно.
– Ну, что касается меня, то я не хотел бы вторично пережить такую сцену. Доктор кричал и грозил мне чем-то, а Мартин помогал ему. Я стоял перед ними как школьник, не смея ни слова сказать в свое оправдание.
– Как же вы могли допустить, чтобы с вами так обращались? – спросил Генрих.
– Что же я мог сделать?
– Как, что вы могли сделать? Ведь двери в той комнате были? Нужно было выйти и не возвращаться обратно.
Молодой доктор был очень поражен. Очевидно, такое простое средство никогда не приходило ему в голову!
– Нет, это невозможно, – наконец проговорил он после некоторого раздумья. – Эбергард – мой благодетель; он дал мне возможность учиться, я обязан ему своими успехами в науке.
– За свои благодеяния он держал вас в течение многих лет в полном рабстве. Старый эгоист сторицей вознаградил себя за все то, что сделал для вас.
