В Сентрал-Сити мы прибыли около шести утра, и Боб на такси сразу поехал домой. Он заболел — на самом деле заболел, не просто мучился с бодуна. Он слишком старый, чтоб такую ношу держать.
Я заехал в контору, но все было довольно тихо, если верить ночному дежурному, поэтому я тоже отправился домой. На службе я провел гораздо больше часов, нежели мне оплачивали. Возьми я неделю отгулов, мне и слова бы никто не сказал. Хотя ничего я, само собой, брать не собирался.
Я переоделся в чистое и сделал себе омлет и кофе. Только сел есть, как зазвонил телефон.
Может, из конторы, решил я, а то Эми проверяет — ей приходится звонить пораньше или ждать до четырех, когда уроки закончатся. Я шел к телефону и думал, как уклониться от встречи с ней, поэтому даже вздрогнул, услышав голос Джо Ротмана.
— Узнал меня, Лу? — спросил он. — Помнишь наш поздний разговор?
— Еще бы! — ответил я. — Про… э-э… положение в строительстве.
— Я бы тебя попросил ко мне вечерком заскочить, но мне надо смотаться в Сан-Анджело. Не против, если я к тебе заеду на пару минуток?
— Ну, — сказал я, — наверно, можно. Что-то важное?
— Мелочь, но да, важная, Лу. На пару слов спокойствия ради.
— Так, может, я бы…
— Не сомневаюсь, что ты бы, да только, по-моему, лучше, если мы с тобой лично, — сказал он.
И в телефоне щелкнуло.
Я повесил трубку и вернулся за стол доедать завтрак. Еще было рано. Скорее всего, Джо никто не увидит. Да и как ни крути, он не преступник, что бы про него ни думали некоторые.
Явился он минут через пять. Я предложил ему завтрак, хоть и довольно прохладно, — не хотелось, чтоб он долго здесь торчал. Он отказался, но сел со мной за стол.
— Ну что, Лу, — сказал он, сворачивая сигаретку. — Ты, я прикидываю, знаешь, чего я хочу услышать.
— Думаю, да, — ответил я. — Считай, сказано.
— Самые осмотрительные газетчики правильно намекают? Он пытался задать кому-то жару и схлопотал по морде?
— Похоже на то. Других объяснений у меня нет.
— Меня вот какая мысль не отпускает, — сказал он, смачивая папиросную бумажку. — Я все думаю: как баба с проломленной головой и сломанной шеей могла засадить шесть пуль точняком в мужика — даже такого большого, как наш покойный Элмер Конуэй, которому туда и дорога.
И он медленно поднял голову, пока мы не встретились взглядами. Я пожал плечами:
