"Сантехник
P., находясь в состоянии алкогольного опьянения, нанес ножевое ранения
гражданке S.. Ранение оказалось несовместимым с жизнью. S. скончалась на месте,
не приходя в сознание. Предположительно, убийство совершено на почве личной
неприязни. Как отмечают представители следствия, P. проявил искреннее раскаяние
в содеянном и требует для себя самого сурового приговора. Как выяснил наш
корреспондент, 28-летняя гражданка S.
работала преподавателем иностранных языков в одном из городских колледжей. В
ближайшем будущем готовилась вступить в брак и, наверное, стать матерью, но
рука подонка, одурманенного низкокачественной алкогольной продукцией местного
пищевого комбината, оборвала ее молодую жизнь. Мы уже не однократно писали об
антинародной бюджетной политике областной Администрации, с неизменным
постоянством финансирующей из скудных средств области производство алкоголя.
Доколе это будет продолжаться?" и т. д.
Признаюсь, у
меня екнуло сердце. Еще не дочитав, я уже знал кто эти P.
и S. Трагический постскриптум нашей
переписки… Я, конечно же, не мог быть на Ваших похоронах, но в этом и нет
необходимости - все события этого последнего акта драмы без усилий предстают
пред моим внутренним взором... Снег, метель, разверстое чрево земли, дамы из
учительской с замерзшими букетами, несколько любимых учеников, закаменевшее
лицо Михаила Терентьевича, звенящие тройные выстрелы, подземным эхом отражающие
от соснового свода… Опять снег и метель, торопливо кроющие белым свеженарытый
песчаный холм. Две нежно-розовые гвоздики на снегу у самого креста могли бы
быть от меня. Их задергивают занавесом из венков. Все…
Я размышлял:
изменилось ли бы что-нибудь, если бы я отправил Вам свои письма? И пришел к
выводу: нет! Нет! Не мы вершим и отпускаем срок! Не мы! Поэтому на нас нет и
вины. Но Гоша? Как мог узнать он? Откуда это: "когда ты ляжешь в мерзлую
постель…"? Моему воспаленному мозгу мнится, что будто бы тогда он
называл Ваше имя? Вы теперь знаете точный ответ, но я… Как быть мне?
Впрочем, я нашел
себе занятие, которое надежно отвлечет меня от "горячки" памяти. В
моих мыслях - новый роман, главной частью которого станет Ваша повесть
"Осень бесконечная". Наверное, я так и назову роман. (Быть может это
и будет для меня - res omnis aetatis[29]) Я уже продумал форму, выстроил ряд
персонажей. Вы - главный. Я даже сохраню Ваше настоящее имя; Вы будете Соней М.
(Да, ведь Ваша настоящая фамилия мне доселе неизвестна?). Убежден: у меня все
получится! Вы не поверите, Соня! Ваша "тонкая романтическая" струна
все еще звучит во мне. И я чувствую себя слипшимся с фантиком Чупа Чупсом,
который долго глядел в глаза лжи. Но теперь во время работы я смогу смотреть в
Ваши глаза. Знайте же: я за все Вас простил и изрекаю sub specie aeternitatis[30]: "Absolvo te!
In saecula saeculorum![31]
