Иван Петрович прислушивался
к этому странному разговору - обе стороны понимали друг друга так быстро, что
слова свертывались на лету, едва успев прозвучать. Тем не менее он улавливал
смысл говоримого, возникающий раньше этих полупроизнесенных слов и только
подтверждаемый ими, как вешки подтверждают лежащий под снегом путь.
Бабушка просила за внука, и
братья-сестры готовно брались исполнить всё от них зависящее. Но для успеха
дела требовалось еще нечто, стоящее сейчас в центре обсужденья: все участники
разговора разбегались мыслями вглубь и вширь, силясь найти приемлемую развязку.
Камнем преткновения являлось то, что опять-таки необходимы были ходатайства
родственников, то есть Саши. А она, по незнанию, не могла просить за отца.
Бабушка и братья-сестры
искали обходных путей, но всякий раз оказывались в тупике. С другой стороны,
объяснение с Сашей тоже не представлялось возможным: прийти в больницу, чтобы
увидеть отца - это, сказали они, только первый шаг. Иное дело понять столь
многое, о чем она до сих пор не имела представленья.
Кто-то завел речь о благотворителях,
которые могли бы помочь в этом деле. Иван Петрович их уже знал: случалось, они
посещали палату по призыву кого-нибудь из больных. Сам он, не обращаясь к ним
никогда прежде, не чувствовал себя вправе сделать это сейчас. К тому же они были
такие красивые, величественные, светлые, в различно благоухающих одеяньях: от
иного пахло жасмином, от иного - свежестью утренней росы; многие оставляли за
собой струю благовонных курений, кажется, называемых ладаном. Все это
завораживало Ивана Петровича - он робел привлечь внимание таких людей к себе,
изможденному и никогда не получающему душа. Правда, благотворители не проявляли
брезгливости: они садились на койки к тем, кто их звал, внимательно
всматривались в лица, беседовали вполголоса, так, что беседа оставалась для
прочих тайной.
Говорили, что по своей
природе благотворители более близки больным, чем, например, братья-сестры.
Когда-то они имели дело с той самой опасной заразой, сгубившей всех
находящихся в палате. Но благотворители еще прежде смогли ее побороть, навсегда
оставшись иммунизированными. Теперь они видели свое призванье в том, чтобы
помогать жертвам болезни.
Еще говорили о стоящей во
главе их Попечительнице, трудящейся для больных не покладая рук. Она
откликалась на все нужды, собирала все просьбы и прошения, чтобы потом с личным
ходатайством представить их Главврачу. Этим хлопотам Попечительница предавалась
постоянно, посвящая им все время до секунды. Она не гнушалась никакой немощью и
снисходила, несмотря на высокое положение, к каждому, кто звал: но надо было
суметь сосредоточиться и послать зов с такой силой, чтобы он достиг соответствующих
высот. Это требовало сильнейшего напряжения. Не способные на него звали сперва
благотворителей (тоже внутренний труд, но меньший), упрашивали их взять данное
дело и самим передать Попечительнице. После этого можно было не беспокоиться: в
палате не помнили случая, чтобы Попечительница отказала. Ей же Главврач не
отказывал никогда.
