Союз любви | страница 10

От этой своей няньки Ваня знал, что все вокруг - живое и сознатель­ное. Трещинки затаились на стене, чтобы броситься в глаза прежде не­замечаемой картинкой. Комната по ночам куталась в тени, а на плечи наб­расывала узкую шаль - полоску от уличного фонаря. Даже клочья пыли, обитавшие под кроватью, были разумны и знали свои права: извлеченные на свет Божий, они казались робкими, трепетали от малейшего ветерка: между тем, когда Ване понадобилось зачем-то лезть под кровать, он выс­кочил весь дрожа.

Со временем Вещественность-личность отдалилась от него, растворив­шись в свойствах вещей и законах быта. Долгие годы ее существование казалось чем-то само собой разумеющимся, составляло необходимый фон жизни - и вдруг в какой-то момент обернулось прочитанною страницей, от пестроты которой осталась легкая ломота в глазах. Но если бы это было всё, что осталось, Иван Петрович не смотрел бы сейчас в ту сторону с таким волнением, с такой жаждой переживать свои воспоминания всё ос­трее. Стрелка стенных часов дернулась вверх-вниз, словно подмигнула, а концы занавесок на окнах одновременно приподнялись и опали в приветст­венном взмахе - Вещественность тоже помнила своего питомца...

Иван Петрович вздрогнул и припал к стеклу - в приемную со стороны улицы вошла Саша. Он не видел ее уже несколько месяцев. Бросилось в гла­за, что дочь выглядит чересчур подтянутой и напряженной - печать необ­ходимости крепко взять себя в руки. Расстегнув плащ и пригладив смочен­ные дождем волосы (сейчас, наверное, осень) Саша с тоскливым недоумением оглянулась по сторонам, как будто ища подсказки. Кто-то, видимо, ей сказал, что можно видеть отца, и она пришла, не желая упускать малейше­го шанса, однако сама не веря в то, что увидит. Вот и не видит до сих пор, хотя он уже минуту стоит перед ней за дымчатыми разводами стекла.

- Саша! - окликнул он прерывающимся от волнения голосом. Звук час­тично увяз в стеклянной перегородке. Его отголосок прозвучал в комнате совсем слабо, а дочь не привыкла прислушиваться - он сам когда-то так её воспитал.

Иван Петрович позвал еще, еще раз - бесполезно. Но пусть она хотя бы увидит его!

Он напрягся, стараясь больше проявить себя, волевым усилием обозна­читься в пространстве. Дочь, беспокойно прохаживавшаяся взад-вперед, вдруг вскрикнула и сжала руки... Она увидела! Но дольше держаться у не­го не хватило сил - он не успел даже сделать никакого приветственного жеста, тем более выразить того, что их возрожденная любовь должна стать для него спасительною соломинкой, а для Саши - путеводной нитью из лаби­ринта недоумения, отчаяния и тоски.