Машина ехала в собственном туннеле темноты. Фары двигались световым кругом.
Стивен спал на заднем сиденье моей “новы”. Ричард сидел на пассажирском сиденье, полуобернувшись ко мне. Это простоя вежливость – смотришь на того, с кем говоришь. Но это давало ему преимущество – я-то должна была смотреть на дорогу. А он мог глазеть на меня.
– Что вы делаете в свободное время? – спросил Ричард.
Я покачала головой:
– У меня его нет.
– Какие-нибудь хобби?
– Кажется, их у меня тоже нет.
– Есть же у вас какие-то дела, кроме стрельбы по гигантским змеям, – сказал он.
Я улыбнулась и глянула на него. Он наклонился ко мне, насколько допускал ремень безопасности, и улыбался тоже, но что-то было в его глазах или в его позе, что говорило о том, что он серьезен. И ему интересно, что я скажу.
– Я аниматор, – ответила я.
Он со стуком сомкнул ладони, заехав левым локтем по спинке сиденья.
– О’кей, когда вы не поднимаете мертвых, что вы делаете?
– Работаю с полицией по противоестественным преступлениям, в основном убийствам.
– И? – нажимал он.
– И истребляю одичавших вампиров.
– И?
– И больше ничего, – сказала я и посмотрела на него снова. В темноте его глаз не было видно – слишком они были темные, – но я ощущала его пристальный взгляд. Может, это воображение. Ага. Слишком много времени провела с Жан-Клодом. Запах кожаного пальто Ричарда смешивался с запахом его одеколона. Приятным и дорогим. Очень гармонировавшим с запахом кожи.
– Работаю. Тренируюсь. Вижусь с друзьями. – Я пожала плечами. – Что вы делаете, когда не преподаете?
– Ныряю с аквалангом, лазаю по пещерам, наблюдаю птиц, вожусь в саду, занимаюсь астрономией.
Его улыбка виднелась в темноте неясной белизной.
– Наверняка у вас куда больше свободного времени, чем у меня.
– На самом деле у учителя домашних работ всегда больше, чем у его учеников.
– Обидно это слышать.
Он пожал плечами, кожа пальто, чуть потрескивая, прошелестела по его голому телу. Хорошая кожа всегда движется так, будто она живая.
– Телевизор смотрите? – спросил он.
– Телевизор у меня сломался два года назад, и с тех пор я новый не покупала.
– Что-то же вы делаете для развлечения?
Я подумала:
– Собираю игрушечных пингвинов.
И тут же пожалела, что это сказала.
Он усмехнулся:
– Это уже что-то. Истребительница собирает мягкие игрушки. Мне это нравится.
– Рада это слышать.
Мой голос даже мне самой показался сварливым.
– Что-то не так? – спросил он.
– Я плохо умею вести светскую болтовню.
– Вы отлично справляетесь.
