А за окном по-прежнему шел надоедливый осенний дождь. Тек по стеклу кривыми дорожками, и не интересна ему была заснувшая мгновенно девушка Даша Кравцова. И так с ней все было ясно. А вот если в другое окно заглянуть – большое, квадратное, без штор – там гораздо, гораздо все завлекательнее будет! Вот туда можно и плеснуть от души своей осенней сырой и холодной грустью, там не спят… Там такая же молодая и красивая девушка по имени Наташа Егорова, правда, теперь уже мать-одиночка по статусу, провожает глазами стекающие вниз капли… И непонятно на первый взгляд, то ли грустит она, то ли думает. А может, не грустит и не думает, а отдыхает после тяжелых женских трудов. Вон как рука у нее расслабленно и вольно свесилась с опущенной решетки стоящей рядом детской кроватки… А может, не отдыхает и не грустит, а сон своего новорожденного сына так стережет по неопытности…
Отпросившись у Екатерины Тимофеевны по причине будто бы нагрянувшей неожиданно головной боли, Даша шустро шагала в ту часть городка, где располагалась десятая школа. Вообще, зачем она туда так шустро шагала – она и сама пока не определилась. Так, интересно стало взглянуть на «подлеца» и «соблазнителя» Сашку Тимофеева. И впрямь – какие у них тут бывают «подлецы» и «соблазнители», в славном городе Синегорске? Похожи ли они на московских океанологов или так себе, бледная их тень-копия? Поглядим, поглядим…
Десятая синегорская школа по сравнению с образцово-показательным, трудами Екатерины Тимофеевны взращенным учебным заведением выглядела совсем уж убого. Одноэтажно и как-то по-сталински выглядела. Оштукатуренные и окрашенные в грязно-розовый цвет стены отталкивали взгляд, маленькие окошки таращились сердито и подслеповато, и даже солнышко, соизволившее в этот день глянуть из-под серых облаков, никак в них не отражалось, боялось будто. Действительно, испугаешься тут, даже и входить не хочется…
– Эй, пацан! – окликнула Даша карабкающегося на крыльцо рыжего мальчишку. – Скажи, ты Сашку Тимофеева знаешь?
– Тимофея-то? Знаю, конечно. А кто ж его не знает? – важно обернулся к ней мальчишка.
– Вызови мне его сюда, а?
– Щас! – возмутился он вдруг очень искренне. – Чё я тебе, лох, по заказам бегать?
– А за полтинник?
В подтверждение своих слов Даша вытащила из кармана бумажку, покрутила ею перед его веснушчатым носом. И секунды не прошло, как чумазая пацанская ручонка будто самопроизвольно выдернулась из кармана старенькой курточки и сомкнулась в жадный кулачок, не долетев до заветного полтинника миллиметр всего – Даша едва-едва успела руку отдернуть.
