Зато они есть у вашего друга татарина, у Травника. А он от вас зависим.
Зависим, зависим, — раздражённо отмахнулся он от попытавшегося что-то возразить Корнея. — Живёт в вашем городе, хоть и убогом, но вашем. Работает на вас или по вашим заказам. Так что, не возражай, зависим. Поэтому он вам саженцы из своих горных кедровых угодий и продаст. А вы продадите мне, или лучше сделаете мне кедровник.
А выращивать саженцы из орешка, теряя на этом кучу времени, как это делают во всех клановых питомниках, я не могу, — сухо констатировал он. — Я вообще не по этой части и не представляю, как это вообще делается.
Зато у меня есть толпа отморозков, у которых тоже есть семьи и которые тоже думают и о старости, и о гарантированном, стабильном доходе. Вы одним зарабатываете на жизнь — мы другим.
Поэтому мы подошли к главному вопросу моего здесь присутствия. У тебя есть для меня и моих парней работа?
Сколько бы мы в прошлом ни заработали, а всё когда-нибудь кончается. И тот, кто сиднем сидит на одном месте, на заднице, рискует вообще под старость остаться без куска хлеба.
Поэтому я повторяю свой вопрос. У тебя есть для моих ребят работа?
Судя по твоему задумчиво-рассеянному виду, подобного вопроса ты явно не ожидал, — понимающе усмехнулся атаман. — Ну, так ты подумай, подумай. Я не спешу. Любое серьёзное дело требует серьёзной подготовки, а судя по той суете, что поднялась вокруг вас, вы явно задумали что-то очень серьёзное.
Вот я и предлагаю тебе хорошенько подумать о нас. И если появится какая интересная работёнка для меня с ребятами — ты только свистни. Ты знаешь, за нами не заржавеет.
Тщательно, со вкусом промокнув корочкой белого хлеба ароматную подливу, атаман со счастливым, сытым рыком хлопнул себя лопатообразной ладонью по гулко отозвавшемуся брюху. Вежливо, но со смешинкой в глазах, поблагодарив Корнея за проявленную чуткость к его голодному брюху, он поднялся и, помахав напоследок рукой, быстро покинул кабак, провожаемый задумчиво-оценивающим взглядом Корнея.
Аппетит у того пропал. Предложение атамана было интересным и наводило на слишком многие мысли. В частности стало окончательно ясно, что ничего из того что они тут делают, не остаётся тайной ни для кого из местных. И это, в дальнейшем планировании своих работ следовало обязательно учесть.
Отложив вилку, Корней погрузился в размышления.
— "Похоже, — мрачно констатировал он, — спокойно поесть сегодня мне не дадут".
К его столу направлялся ещё один атаман небольшой ватаги местных бандитов, или, как их тут обтекаемо называли "хуторян", Герасим Малой, здоровый мужик, ростом более чем два метра.
