Тут подходит Крюк, лицо у него все в синяках -- там, конечно, где кровью не выпачкано. "Воды!--говорит. -- Подыхаю от жажды! Ну и жарко!"
Выпил он полмеха, а остальное плеснул себе за пазуху и вода прямо-таки зашипела на его волосатой шкуре. Тут он замечает офицерика под сержантом. "Это еще что такое?" -- спрашивает он. "Мятеж, сэр",-- отвечает сержант, а офицерик начинает жалобным голоском упрашивать Крюка, чтобы он его вызволил. Но Крюка черта с два разжалобишь. "Держите его крепче,-- говорит он,-сегодня младенцам тут делать нечего. А пока что,-- говорит, -- я конфискую у вас ваш изящный пульверизатор, а то мой револьвер мне все руки запакостил!"
И в самом деле, большой и указательный пальцы у него совсем почернели от пороха. Так он и забрал у офицерика его револьвер. Хотите верьте, сэр, хотите нет, но в бою случается много такого, о чем потом в донесениях помалкивают.
"Пошли, Малвени, -- говорит Крюк,--мы ему не военный суд".
И мы с ним опять лезем в самую кашу. Патаны все еще держатся. Но уже порядком поредели, потому как тайронцы то и дело вспоминают Тима Кулана.
Крюк выбирается из гущи свалки и ну шарить по сторонам глазами. "В чем дело, сэр,-- спрашиваю я,-- чем я могу служить?" -- "Где горнист?" -спрашивает он. Ныряю я обратно в толпу (а наши тем временем переводят дух за спиной тайронцев, пока те дерутся как одержимые) и натыкаюсь на горниста Фрина -- мальчишка орудует штыком, как большой. "Тебе за что, щенок, платят -- за баловство? -- говорю я, хватая его за шиворот. -- Пошел отсюда, делай, что положено", -- говорю, а мальчишка артачится. "Я уже одного прикончил, -говорит он, ухмыляясь, -- такой же был верзила, как ты, и образина такая же. Пусти, я еще хочу".
Не понравился мне такой оскорбительный разговор, сую я горниста под мышку и тащу к Крюку, а тот за боем наблюдает. Крюк мальчишку отлупил так, что тот заревел, однако сам Крюк молчит.
Патаны отступать начали, и тут наши как заорут!
"Развернутым строем -- марш! -- кричит Крюк. -- Играй атаку, парень, играй во славу британской армии!"
Мальчишка и ну дуть, как тайфун. Патаны дрогнули, а мы с тайронцами развернулись, и тут я понял, что все прежнее -- были цветочки. Ягодки пошли только теперь. Мы оттеснили их туда, где лощина была пошире, рассыпались цепью да как погоним их! Ох, до чего ж было здорово, все как по маслу пошло! Сержанты бегут на флангах, перекликаются между собой, а наша цепь, хоть и поредела, так и косит патанов беглым огнем. Где ущелье пошире, мы развертываемся, где поуже -- смыкаемся, как дамский веер, а в самом конце патаны попытались удержаться, так мы смели их огнем -- патронов-то у нас хватало, сначала мы ведь врукопашную дрались.
