Малвени обернулся ко мне.
-- Оставьте нас одних, сэр, нам надо с ним потолковать.
Я оставил их и по дороге домой раздумывал об Ортерисе и о моем приятеле, которого я люблю, рядовом Томми Аткинсе вообще.
Но так ни до чего и не додумался.
перевод Н. Рахмановой
В КАРАУЛЕ
Der jungere уланы
Сидят mit offenem рот
И слушают, как Брайтман
Про бой на юге врет
И учит for dem схваткой
Молитву сотворить,
А заодно и шнапса
Как следует хватить
Баллады Ганса Брайтмана
-- Матерь божья, заступница, ну какого черта нас занесло в эту глушь и до каких пор нам тут торчать? Ответьте мне, сэр.
Говорил Малвени. Время действия -- час ночи, июньской, удушливожаркой, место действия -- главные ворота форта Амары, самого унылого и безотрадного форта во всей Индии. Почему в это время там оказался я -- касается только сержанта Макграта и караульных.
--Подумаешь, спать охота!--продолжал Малвени. -- Чего караульным сделается? Простоят до смены, не сахарные.
Малвени был гол до пояса, с Лиройда, лежавшего на соседней койке, струйками стекала вода, которой только что окатил его из меха Ортерис, облаченный в белые подштанники; четвертый рядовой, лежа с открытым ртом под ярким светом большого фонаря, беспокойно бормотал что-то во сне. Жара под кирпичной аркой стояла ужасающая.
-- Хуже ночи не припомню. Ей-богу! Ад на землю выволокли, что ли? -проворчал Малвени.
Раскаленный ветер, словно морская волна, прорвался в ворота; Ортерис выругался.
-- Полегчало тебе малость, Джок? -- спросил он Лиройда.--Ты зажми голову между колен. Сразу все как рукой снимет.
-- Ох, отстань. Отстань, и так у меня сердце сейчас наружу выскочит. Ох, дайте мне сдохнуть, сдохнуть бы! -- простонал великан йоркширец, который, как все крупные, полнокровные люди, особенно тяжко переносил жару.
Спавший под фонарем на мгновение проснулся и приподнялся на локте.
-- Так подыхай, и будь ты проклят! -- произнес он. -- Я и сам проклят -- и умереть не могу!
-- Кто это? -- прошептал я, так как голос показался мне незнакомым.
-- Чистокровный джентльмен, -- ответил Малвени.--В первый год побыл капралом, на другой -- сержантом. К офицерскому чину так и рвется, но пьет, как рыба. Помяните мое слово, он отправится на тот свет еще до наступления холодов. Вот так, глядите!
Он скинул с ноги сапог и дотронулся голым пальцем до спускового крючка своего "Мартини". Ортерис неправильно истолковал его движение, и в следующую секунду винтовка отлетела в сторону, а Ортерис встал перед ним, сверкая глазами.
