Поэтому считаю необходимым еще раз тебе кое о чем напомнить.
Сперва ты отняла у меня полтора месяца из-за обмена фамилии бывшего своего развратника-мужа.
Затем повезла меня на три месяца к себе.
Там я тяжело заболел, чуть ли не издох, а потом, вернувшись в Москву, потерял свою пенсию…
Но я не жалею, что был тогда у тебя, ибо имею теперь полное представление о том, как ты живешь зимой.
Затем я почти четыре месяца ждал твоего приезда, но ты ко мне ехала-ехала, но так и не доехала до Москвы. Зато добилась, чтобы я снова приехал и пробыл возле тебя еще три месяца…
Да, теперь я знаю, как ты живешь летом, но не это было главное.
Главное, что тогда я впервые в жизни увидел своего новорожденного ребенка — нашу родную крошку Галю!
Потом, с 20 августа по 20 декабря, опять я ждал твоего приезда.
Ты снова ко мне ехала-ехала и опять-таки не доехала…
Спрашивается, зачем зря прошли еще четыре месяца?!
Если бы ты еще осенью с детьми приехала, мне тут пришлось бы пробыть с вами неотлучно недели две-три, не больше.
За это время вы бы в Москве вполне освоились. Я бы определил маленькую Люсю в школу с каким-нибудь уклоном, съездили бы мы все вместе и выбрали ей в «Детском Мире» зимнее пальто.
Тебе бы я сразу же показал, где находится детская наша поликлиника, и вообще вызвал бы на дом, чтобы познакомить с тобой, детского участкового врача…
Одним словом, сперва бы я вас хорошенько устроил, а потом и сам устроился — тем же агентом Госстраха, например, а по вечерам стал бы нянчить нашу грудную крошку и проверять, как выполняет маленькая Люся домашние задания.
Ведь был же такой случай удобный, что работай я агентом Госстраха, то надолго бы из дома не отлучался, не тратил драгоценное время на дорогу и зарабатывал бы поначалу неплохо.
Важно было зацепиться, а там видно было бы…
Во всем этом я был настолько уверен, что даже соседи-шакалы ожидали твоего приезда со дня на день.
Кухня постоянно содержалась в идеальной чистоте!
А когда Зина видела, что я вынимаю из почтового ящика очередное твое письмо, снова принималась мыть везде до блеска полы, стелила чистые половики, не хотела, одним словом, ударить лицом в грязь!
Почтальонам и разносчикам телеграмм, а их на нашем участке около семи, я все уши прожужжал напоминанием, что тот, кто первым доставит мне телеграмму или письмо, в котором ты сообщишь, что выехала, получит от меня хороший подарок!
Один мой знакомый, зная, что ко мне скоро приедет моя семья, всегда был готов одолжить мне сразу же 200–300 рублей.
