— Я из Портленда. А где мы сейчас?
— В нескольких милях к востоку от Рочестера,— говорит девушка.
— Рочестер. Это в Нью-Гемпшире? — спрашиваю я.
— Ага,— Девушка ухмыляется,— Наверное, ты его весь протопала. Долго шла?
— Не знаю.
Я снова прислоняюсь к стене. Рочестер, Нью-Гемпшир. Значит, хоть я и пересекла северную границу города, потом, уже в Дикой местности, я сделала крюк и в итоге оказалась в шестидесяти милях к юго-западу от Портленда. Я проспала, наверное, не один день, но меня снова одолевает слабость.
— Я потеряла счет времени.
— А ты крутая,— говорит девушка. Я не понимаю значения этого выражения, но догадываюсь,— Как перешла границу?
— Я не... я переходила не одна.— Змея внутри меня еще яростнее колотит хвостом,— То есть я не должна была быть одна.
— С тобой был кто-то еще? — Девушка пристально смотрит на меня, глаза у нее почти такие же черные, как ее волосы,— Друг?
Я не знаю, как ее поправить. Мой лучший друг? Мой парень? Моя любовь? Я еще не научилась вот так запросто произносить это слово, мне кажется это кощунством. Поэтому я просто киваю в ответ.
— Что случилось? — уже мягче спрашивает девушка.
— Он... он не смог.
Когда я говорю «он», в глазах девушки вспыхивает искра понимания. Если мы вместе бежали из Портленда, города сегрегации по половому признаку, значит, мы были больше чем просто друзья. Я благодарна, что девушка не делает на этом акцент.
— Мы смогли пробиться к границе, но потом появились регуляторы и пограничники...— Боль у меня в желудке набирает силу,— Их было слишком много.
Девушка резко встает со стула, приносит к кровати одно из жестяных ведер, которые стоят под раковиной, и снова садится.
— До нас доходили слухи,— говорит она,— Рассказывали о серьезном побеге из Портленда. Говорят, задействовали большие силы полиции, власти все сделали, чтобы замолчать этот инцидент.
— Так вы знаете? — Я снова пытаюсь сесть, но спазм в желудке не дает это сделать.— Вам говорили, что случилось с моим... с моим другом?
Я спрашиваю, хотя сама знаю ответ. Конечно, я его знаю.
Я видела, как он там стоял, весь в крови, а они набросились на него, как черные муравьи из моего сна.
Девушка не отвечает, она просто сжимает губы, так что они превращаются в тонкую линию, и встряхивает головой. Но ей не надо ничего говорить, все и так ясно, ответ написан на ее лице.
Змея окончательно распускает свои кольца и начинает дергаться с бешеной силой. Я закрываю глаза. Алекс, Алекс, Алекс. Он для меня — все, он — моя новая жизнь, надежда на лучшее. Теперь все это рухнуло, обратилось в прах. Больше ждать нечего.
