Джулиан исчез. Я должна была наблюдать за ним. Что бы ни случилось.
Пронзительные крики людей. Запах дыма.
А потом я замечаю его слева от себя. Телохранители ведут его сквозь толпу к одному из старых спусков в метро. Вход, как и все остальные, заколочен фанерными щитами. Но когда они добираются до цели, один из телохранителей делает шаг вперед и толкает фанерный щит от себя.
Это не препятствие. Это дверь.
А потом они исчезают, и фанерная дверь закрывается.
Еще выстрелы. Очередная волна криков. Одного стервятника подстрелили в самом начале спуска. Пуля сбивает его с перил балкона, и он летит вниз, в толпу. Люди, как одна волна,— головы, руки, искаженные от ужаса лица.
Я бегу к входу в метро, где исчез Джулиан. Над входом поблекшие от времени буквы и цифры: N, R, Q, 1, 2,3,7. Посреди царящего вокруг хаоса есть в этих символах старого мира, в этом коде из другой жизни что-то успокаивающее. Мог ли тот мир быть хуже, чем этот? Люди, которые жили во времена ярких огней и открыто любили друг друга, тоже вопили от ужаса, топтали друг друга ногами, целились из ружей?
А потом из меня снова выбивают весь воздух, я лечу вперед и приземляюсь на левый локоть. Я слышу, как хрустнула кость, острая боль пронзает меня насквозь.
Надо мной нависает стервятник. Определить, какого он пола, невозможно. Все стервятники одеты в черное и в черных лыжных шапочках, которые натянуты так, что даже шеи не видно.
— Отдай мне сумку,— рычит стервятник.
Рычанием меня не обманешь. Это девушка. Она пытается говорить басом, но все равно слышно, что голос у нее мелодичный.
То, что стервятник оказался девушкой, злит меня еще больше.
Мысленно я плюю этой стервятнице в лицо: «Да как ты смеешь? Вы все испортили!»
Но я послушно сажусь и начинаю стаскивать с плеч рюкзак. Боль яркими вспышками распространяется от локтя к плечу.
— Давай, давай, шевелись.
Девушка пританцовывает на месте и одновременно ощупывает длинный острый нож за поясом.
Мысленно я взвешиваю все, что есть у меня в рюкзаке: пустая банка из-под воды, зонтик Тэка, ключи, руководство «Ббс» в твердой обложке. Тэк настоял, чтобы я взяла эту книгу с собой, и теперь я ему за это благодарна. В ней около шестисот страниц.
Достаточно тяжело. Я беру лямки рюкзака в правую руку и крепко сжимаю их в кулаке.
— Я сказала — шевелись.
Стервятница в нетерпении наклоняется за рюкзаком, а я, преодолевая боль, наношу удар. Рюкзак бьет ее в висок с достаточной силой, чтобы сбить с ног. Она валится на бок. Я вскакиваю на ноги. Стервятница хватает меня за лодыжки, и я дважды со всей силы бью ее ногой под ребра.
