— Я принес камень, — сказал Кулл. — Выполнишь ли ты свое обещание?
— Ты сделал то, что должен был сделать, а я не бросаю своих слов на ветер, — ответил Видам Гулли и показал вглубь острова, туда, где раньше высилась огнедышащая гора.
Теперь там находился прекрасный город, в котором все дома были из мрамора. На крышах многих домов благоухали сады, тонувшие в нежном сиянии закатного солнца.
Не осталось и следа от огненного чудовища, которое прежде обнимало остров страшными щупальцами. Исчезла и черная пыль. В прохладном воздухе у самой земли клубились сгустки тумана, в небе проплывали пушистые облака, большие, словно горы. Повсюду буйно разрослась зелень. Птицы с желтыми, бирюзовыми и радужными перьями порхали в небесах. Цвели деревья и травы. Десятки тысяч насекомых гудели в лесу, создавая неповторимую музыку щедрой природы.
Атлант протянул свою добычу магу. Видам Гулли принял камень бережно, будто живое существо, и уставился в его темную глубину. В глазах чародея загорелся алчный огонь.
Неожиданно воздух начал едва заметно дрожать, затем сильнее и сильнее, и вдруг зазвучала музыка, громкая, торжественная и в то же время грозная и мрачная, словно под нее собирались шествовать все силы Тьмы. Над камнем желаний возник сияющий конус, в котором двигалось Нечто, постепенно приобретая все более и более отчетливые очертания.
Руки Видама Гулли задрожали: он был сильно напуган.
Легкая рябь, которой был подернут конус, исчезла, и атлант увидел зависшего над камнем человека. Он был обнажен, и тело его оказалось совершенным.
Человек из камня открыл глаза, в которых пылал демонический огонь, и уставился на съежившегося от страха колдуна, даже мельком не взглянув на Кулла.
— Приветствую тебя, жаждущий наслаждения, от которого никогда не устанешь и которое не кончится, пока существует мир! — прогремел его голос.
Стало так тихо, что Кулл слышал биение собственного сердца. Таинственное создание снова обратилось к магу:
— Человек, твой истинный возраст превышает не одну сотню лет. А я не выполняю просьбы тех, кто скрывает свой настоящий облик.
Вокруг чародея заклубился туман. Атлант пытался рассмотреть, что происходит с Видамом Гулли, но так и не смог.
— Нет, — произнес грозный голос. — Сейчас ты явишь мне свое подлинное лицо, и тогда я навсегда стану твоим рабом, исполню твое заветное желание, и ты забудешь о тоске, отринешь все человеческое, ибо оно дарует печаль.
Колдун в ужасе отшатнулся, опрокинув резной столик. Зеркало треснуло с печальным звоном, и Видам Гулли стал удивительно быстро стареть. Из крепкого здорового мужчины среднего возраста он в несколько мгновений превратился в сгорбленного старца. Его кожа уподобилась коже мумии, пролежавшей в гробнице не одну тысячу лет, на лице застыла гримаса ненависти. Сухие потрескавшиеся губы кривились в усмешке горького разочарования, кривые узловатые пальцы больше походили на птичьи лапы.
