14 мая 2003 года Верховная Рада Украины приняла Обращение к украинскому народу в связи с голодом 1932–1933 годов. Голодомор определялся в нем как геноцид украинского народа. Документ был принят голосами 226 депутатов. Вне всяких сомнений, президент Украины Л. Кучма и глава парламента В. Литвин постарались «организовать» минимально необходимое большинство, чтобы Верховная Рада не пропустила 70-летие Голодомора так, как она пропустила 60-летие. За эти 10 лет историки и краеведы выдали на-гора огромное количество леденящей душу информации. Игнорирование ее народными избранниками выглядело бы странно…
6. Украинская диаспора и голод-геноцид
Коротко повторю уже сказанное («День» № 197, 27 октября 2005 года) о роли украинской диаспоры в раскрытии перед всем миром масштабов и сути Голодомора. Диаспора смогла организовать во многих странах Запада в 1982–1983 годах масштабное чествование памяти жертв Голодомора в его 50-ю годовщину. Это помогло добиться образования в Конгрессе США специальной комиссии по голоду 1932–1933 годов в Украине. Деятельность комиссии заставила В. Щербицкого в декабре 1987 года признать факт голода. Это, в свою очередь, открыло исследователям доступ к архивам, связанным с темой Голодомора. Преемники Щербицкого позволили опубликовать самые секретные документы из архивов КПСС, отражающих реальную картину происходящего во время Голодомора в украинском селе. Такова была последовательность инициированных диаспорой событий.
В этой статье анализируется другая проблема: почему идентификация Голодомора как голода-геноцида идет так трудно? Анализ причин, мешающих людям за пределами Украины удостовериться в этом, нужно начинать с исследований публицистов и ученых украинской диаспоры, связанных с интерпретацией Голодомора.
Украинские эмигранты рассказывали о голоде, основываясь на собственном опыте. Они знали, что советская власть поставила их в положение, несовместимое с жизнью. Общаясь между собой, они узнали, что голод охватил все украинские села, и поняли это так, что власть уничтожала украинцев. Ученые Запада, в том числе комиссия Конгресса США по голоду 1932–1933 годов в Украине, на основании их свидетельств сделали вывод о голоде-геноциде. Документальная проверка утверждений свидетелей Голодомора тогда была невозможной. Следует признать, однако, что работа в архивах тоже не могла принести немедленный результат.
В своей первой брошюре «1933: трагедия голода», появившейся в мае 1989 года (текст ее был напечатан в январе-феврале того же года газетой «Літературна Україна»), я считал украинскую трагедию следствием экономического кризиса, а кризис, в свою очередь, — следствием принудительной коллективизации. Более глубокое ознакомление с архивными фондами ЦК КП(б)У позволило сделать другой вывод: советская власть наказала натуральными штрафами должников по хлебозаготовкам, то есть практически все украинское село. Специальные постановления были приняты о штрафовании мясом и «вторым хлебом» — картофелем. Эти документы прошли незамеченными в сборнике, который разрешил печатать В. Ивашко. Только в сопоставлении с рассказами свидетелей (компьютерную верстку еще не опубликованного трехтомника свидетельств привез мне Дж. Мейс в 1990 году) они могли объяснить масштабы украинского голода. Оказалось, что «хлебозаготовители» забирали у крестьян не только хлеб, мясо и картофель, но и все запасы продовольствия, накопленные до нового урожая. Эту акцию из-за отсутствия какой-либо возможности приобрести продовольствие (на крестьян не распространялась карточная система снабжения) можно рассматривать только как сознательное создание условий для голодной смерти. Поэтому в моей книге «Цена «великого перелома»», которая вышла из печати в марте 1991 года, Голодомор уже рассматривался как геноцид. Однако тогда я не вкладывал в термин «геноцид» юридического содержания и был далек от понимания истинных мотивов власти, которая морила крестьян голодом. Придание конфискации продовольствия формы «натуральных штрафов» наталкивало на мысль о том, что власть наказывала крестьян таким варварским способом за невыполнение хлебозаготовительного плана. С высоты наших сегодняшних знаний о Голодоморе становится очевидно, что исполнители акции геноцида должны были руководствоваться определенным мотивом. По этой причине и был выбран мотив наказания должников.
