Конвенция была принята 56-тю голосами имеющихся в наличии тогда членов Генеральной Ассамблеи ООН и предложена для ратификации или присоединения к ней. Она вступила в силу с 12 января 1951 года, то есть на 90-й день после того, как у Генерального секретаря ООН были задекларированы первые 20 актов о ратификации или присоединении. С тех пор эта Конвенция стала инструментом предупреждения геноцида, действенность которого существенно выросла после завершения «холодной войны».
Сформулированные в этом документе юридические нормы не давали 100-процентной гарантии на идентификацию всех случаев массового уничтожения людей как геноцида. Абсолютно отвечал им только Холокост времен Второй мировой войны: нацисты или уничтожали евреев там и тогда, где и когда их находили, или создавали им физически невозможные условия для жизни. Собственно, Конвенция и была разработана но свежим следам Холокоста. Случаи массового уничтожения людей, которые имели место до Холокоста, не всегда идентифицировались как геноцид и по другой причине. Специалисты правовой науки не желали делить исключений при применении ключевой нормы юриспруденции: закон не имеет обратной силы.
Голод 1932–1933 годов был в СССР запретной темой. Руководители государственной партии осмелились рассказать на XX съезде КПСС (1956 год) о сталинском терроре, направленном прежде всего против компартийно-советской номенклатуры и интеллигенции, но скрывали до последней возможности террор голодом в коллективизированном селі*. Только после того, как украинская диаспора добилась создания в Конгрессе США временной комиссии по расследованию событий 1932–1933 годов в Украине, сталинское табу на упоминание голода. Ныло упразднено.
Возглавляемая Джеймсом Мейсом комиссия Конгресса США не имела доступа к советским архивам и работала по большей части с эмигрантами, которые пережили коллективизацию и голод, а после Второй мировой войны оказались в Северной Америке. Конечно, очевидцы Голодомора не могли разобраться в хитросплетениях сталинской политики, но инстинкт жертвы подсказывал им, что советская класть намеревалась физически их уничтожить. Комиссия Дж. Мейса воспроизвела на основании сотен свидетельств реальную картину событий и в апреле 1988 года представила Конгрессу США окончательный отчет.
Проводимые в Украине с 1988 года опросы подтверждали зафиксированную Дж. Мейсом тенденцию: вспоминая события более чем полувековой давности, свидетели Голодомора ощущали намерение власти наказать голодной смертью «саботажников» хлебозаготовок. Отдельные документы, случайно сохранившиеся в архивах, подтверждают наличие такого ощущения у людей, переживших голод. Анонимное письмо, пришедшее в августе 1933 года в редакцию газеты «Коммунист» из Полтавы и принадлежащее, судя по содержанию и стилю, человеку с высшим образованием, даже претендовало на определенное обобщение сталинской национальной политики: «Физическое уничтожение украинской нации, истощение ее материальных и духовных ресурсов является одним из важнейших пунктов нелегальной программы большевистского централизма».
