Падая, он
сладострастно почувствовал, как не выдержала его веса шея троянца. Как она
стала мягкой и безвольной. Он понял, что этот – готов. Остался всего один!
Молниеносно освободившись от обмякшего тела, он перекатился по палубе на спину
и ощетинился по-бразильски ногами. Правда, троянец, увидев, на что способен
Беловский, и не думал атаковать. Наоборот, он отошел на безопасное расстояние и
достал пистолет.
– Ну, все,
бесовское отродье, ступай, откуда пришел!
Но в это время
из приемника раздался такой вопль, что заложило уши:
– Не стреляй!
Одно движение, и врубаю транстаймер! Беловский, остынь, дурак!
Но троянец
тоже вошел в раж и неуловимым движением, не целясь, выстрелил в сторону голоса.
Интернет-приемник подскочил и закувыркался в воздухе, разбрасывая осколки.
Стало тихо.
Пистолет
смотрел в лицо Михаила. Прямо за мушкой беспощадно блестел глаз спецназовца. На
этот раз он целил, и целил прямо в лоб. Беловский понял, что теперь он уже
ничего не сумеет сделать, и как-то сразу успокоился. Ему опять стало интересно
– что же будет дальше? Странно как-то получилось, к чему вся эта история с
цунами, гибелью флота, спасением, троянцами? К чему все это, если они всего
лишь хотели его убить? Господи, что происходит? Что за системная ошибка опять
случилась? Неужели это действительно конец и у этой истории не будет
продолжения?
Совершенно не
к месту вдруг он вспомнил, что хотел о чем-то подумать, когда выходил на
палубу. Что-то его беспокоило, что-то тревожно сжимало его сердце. Но что?
Все эти мысли,
вперемежку с воспоминаниями о всей жизни, пронеслись в его голове за время,
пока троянец нажимал на спусковой крючок пистолета. Было отчетливо видно, как
чуть расплющились подушечки его пальца, когда он надавил на курок, как после
некоторого усилия, металлическая деталька стронулась с места и стала отгибаться
к рукояти. Он заметил, как плавно качнулся и ушел вверх ствол от отдачи, и в
него полетела огненная пуля. Она была очень красивая и от пламени выстрела переливалась
золотыми бликами. Пуля плавно вращалась и скрипела о воздух, направляясь прямо
в то место, куда вскидываются брови. Михаил, не отрываясь, любовался на ее
мистическую красоту. Но, когда сверкающий металл уже подлетел совсем близко,
его глаза сошлись на переносице. Так они в детстве дразнились, изображая
дурачков. Правда, при этом еще оттягивали уши, для большей убедительности, и
показывали язык. Он бы с удовольствием и сейчас бы скорчил такую рожицу
троянцу, но руки были скованы наручниками за спиной, да и времени на это не
было…
