— Парни, носящие фамилию Беннетт, его не признают. Какая у тебя машина? Нет, позволь мне догадаться самому. Это ярко-зеленая малолитражка со смайликами на колпаках ступиц? Если так, то мы пойдем пешком.
— Это «мерседес»-кабриолет. Двенадцать цилиндров, множество кнопок, которые можно нажимать. Тебе понравится. — На другом конце линии послышался сдавленный стон. — Ты стонешь, Люк Беннетт?
— Да, но только потому, что портной только что ткнул мне в ногу булавкой. Это не имеет никакого отношения к тому, что меня повезет на своей машине женщина, которая намного богаче меня. Чтобы задеть мое самолюбие, нужна более серьезная причина.
— Значит, ты не будешь возражать, если я заеду за тобой в доджо часов в семь?
— Ладно, — пробурчал он.
— Какого цвета твой костюм?
— Черного.
— Отлично. Ты подойдешь по цвету к машине.
— Жизнь жестокая штука, — пробормотал он и разорвал соединение.
«То, что тигр мурлычет, не означает, что его можно приручить». Маделин вспомнила прощальные слова Юн, когда без пяти семь подъехала к доджо. Стоящий в дверях По улыбнулся и помахал ей рукой, прежде чем скрыться внутри. Через несколько секунд из доджо вышел Люк, и сердце Маделин учащенно забилось.
«Когда-то он был моряком, — напомнила себе она. — Неудивительно, что он так комфортно чувствует себя в вечернем костюме. Для него это всего лишь очередная униформа».
По вышел из доджо следом за Люком.
— Джейк велел передать, что если Люк не вернется к полуночи, он будет думать худшее, — дерзко улыбнулся он Маделин. — Он сказал, что вы не захотите, чтобы он думал худшее, потому что в этом случае ему придется надрать Люку задницу.
— Это довольно справедливо, — ответила она, посмотрев на Люка, севшего к ней в машину.
— Тебе легко говорить, — пробурчал тот.
Помахав им на прощание, По вернулся в доджо. Маделин привела «мерседес» в движение и начала выезжать на шоссе. Люк наблюдал за ней. Интересно, кого он в ней видит? Разодетую в пух и прах выскочку, кичащуюся незаслуженным богатством, или уверенную в себе женщину, которая знает, чего хочет? Неудивительно, если первую. В вечернем платье от-кутюр и фамильных драгоценностях Делакартов она совсем не чувствует уверенности.
— Бриллианты тебе идут, — наконец произнес Люк, и Маделин неловко улыбнулась ему.
— Они принадлежали бабушке Уильяма.
— Все равно они тебе идут.
— Мне нравится твой костюм, — сказала она.
— Да, думаю, он сгодится для мероприятий вроде сегодняшнего.
Маделин подумала о том, с каким бы удовольствием сняла с него этот костюм и… К счастью, его вопрос вернул ее с небес на землю.
