Он-то и храпит. Когда Гулям увидел дэва, он вздрогнул и испугался в пять раз сильнее прежнего. Со страху, не зная, куда бы спрятаться, Гулям залез под большой кожаный мешок, что лежал рядом с дэвом.
Через некоторое время дэв вздохнул и проснулся. Вдруг почувствовал он, что под ладонью у него что-то лежит. Дэв сжал кулак и увидел, что у него в руке — человек.
— Ну, человек, что ты здесь делаешь и зачем сюда пожаловал? — спросил дэв.
— Я пришел, чтобы убить тебя! — отвечал Гулям, хватаясь за саблю, а сам-то — в горсти у дэва. Ему и невдомек было, что он спрятался у дэва в ладони, которую принял за мешок. Услышал дэв ответ Гуляма, тотчас сжал сильно кулак, и у Гуляма глаза полезли на лоб. Но дэв есть его не стал, а отнес и бросил в колодец. Там Гулям и остался.
Ты спросишь, о ком речь теперь? Речь пойдет теперь о среднем брате.
— Отец, — сказал средний сын падишаха, — мой брат не вернулся, с ним, видно, что-то случилось. Я пойду за ним следом.
— Не нужно, сынок! — попросил падишах, — хватит и того, что ушел твой старший брат.
— Нельзя, отец, — возразил падишаху сын, — я должен пойти и добыть сладкоголосого соловья.
Стал собираться в путь средний сын падишаха, Вели. Повесил он у пояса саблю и отправился. Долго ли, коротко ли он шел, шел по пустыне — и дошел до того самого двора. Вели тоже не смог найти вход и стал обходить двор кругом. Он отыскал отверстие в стене, через которое протекал ручей, и пролез во двор. Тут Вели стал кричать:
— Эй, белый дэв! Эй, дэв! Что ты сделал с моим братом?
А белый дэв был туговат на ухо, поэтому он приставил к обоим ушам ладони и спросил:
— Эй, что ты там говоришь?
Тут Вели подумал: «Оказывается, он глухой. Подойду-ка я к нему как ни в чем не бывало да и ударю его по голове саблей». А дэв в это время был начеку и думал свое: «Пусть он только подойдет поближе». Вели приблизился к дэву, и в тот же миг дэв его прихлопнул. Взял дэв Вели и бросил его к старшему брату.
Ты спросишь, о ком речь теперь? Речь пойдет теперь о младшем сыне падишаха, Маммедджане.
Прошло некоторое время, но ни один из братьев не вернулся. Тогда Маммедджан сказал отцу:
— Отец, прошло уже много времени, но ни один из моих братьев не вернулся. Отправлюсь-ка теперь следом за ними и я.
— Нет, сынок, — сказал отец, — довольно и того, что оба твоих брата ушли. Ты не ходи.
Но Маммедджан, собираясь в путь, отвечал:
— Я должен пойти вслед за братьями, отец, и я добуду тебе сладкоголосого соловья.
