сексуальных меньшинств, как судачили позже, но и у расплодившегося в
Москве среднего класса.
На входе бритоголовое тело, втиснутое в чёрный костюм, деловито
обшарило приятелей с головы до ног рамкой (о фейсконтроле тогда ещё
понятия не имели). Не обнаружив ничего интересного для себя, оно
удовлетворённо кивнуло самим собой, и тут же откуда-то подскочил
элегантный гуттаперчевый блондин лет двадцати пяти и почти запел с
таинственным придыханием:
- Добрый вечер, господа! Я уже понял, это Вы только что звонили, а я
уже поджидаю Вас! Пройдёмте, мы подготовили для Вас самый уютный
отдельный столик в нашем заведении!
Мягкая лапа электрических басов,
сдавливающая грудь,
натуральные звуки
бом-
бар-
ди-
ровки,
лишающие напрочь слуха,
и десятки девичьих пупков,
мелькающих при резких вспышках
мёртвого света, –
вот что такое ночной клуб
для только что вошедшего в него.
Но пока посетитель добирается
до своего столика,
он постепенно привыкает к происходящему вокруг
и в конце пути
даже начинает различать
среди всей этой неестественности
отдельные слова и родинки на животах.
Великое дело – привычка!
Пространство, где располагались столики с горящими на них синеватым
пламенем газовыми свечами, было отгорожено от танцплощадки фальш-
стенкой, поэтому проблески светомузыки почти не нарушали царящего в нём
полумрака. И здесь, для того чтобы быть услышанным, говорить следовало
очень громко, но зато без перехода на крик и нагибаний к уху собеседника. В
зале этом сидела публика постарше.
От возникшего из темноты светящегося фартучка Купавин потребовал
тройной мартини с водкой, а Аникин вежливо осведомился относительно
одной «Кровавой Мэри». Пока заказ исполнялся, оба, как по команде, принялись осматривать столики, за которыми сидели женщины без мужчин.
Закончив сие занятие, друзья встретились разочарованными взглядами.
Рядом вновь замелькал фартучек-привидение, и на столе появились напитки.
- Придётся итить танцувать и пилясать, - сказал Сева и вынул трубочку
из своего бокала.
- А что делать! Чего не сделаешь ради любви! – ответил Аникин и тоже
убрал трубочку: - И на кой хрен, скажи мне, в московских ресторанах в
томатный сок с водкой вставляют трубочки? – а затем приподнял бокал: - Ну
что?! За любовь?!
- За вечную любовь! – приподнял свой коктейль Сева и, сделав
