Косолапый КрАЗ-трубовоз
догнал Тимофея уже за поворотом и, отпыхтевшись, замер чуть впереди. Резво
забравшись в кабину, Тимофей посмотрел на водителя и обрадовался: за рулём
оказался дядя Вася из соседнего дома. Кабина его машины была отделана, как
маленькая квартира: под ногами — кусок старого домашнего ковра; панель с
приборами украшена плетёнкой, в которую вмонтированы вертолетные часы и
магнитофон, на сиденьях — самодельные вельветовые чехлы; на стене в левом углу,
со стороны водителя, прикреплен, как огнетушитель, солидный термос, а на задней
стене — журнальные фотографии девушек. В кабине чисто, как у врача! Из-под
сидений, где установлены динамики, хриплый баритон поет страдальческую песню о
потерянной воле.
— Дядь Вась, а девки-то
зачем? Жена небось заругает? — рассмотрев обстановку, спросил Тимофей.
— Не скажи, пока я в
рейсе, она тоже журналы листает, кино смотрит с красивыми актёрами. А это мои
валькирии! — оглянулся на картинки водитель.
— Кто? Валь... кирии?
— Ну да. Читал когда-то,
что они над полями сражений летают. А мои — над трассой. Короче, не скучно с
ними.
— А почему фотографию
жены не прилепить?
— Скажешь! Так я по ней
больше соскучусь. Тебе не понять, мал ещё.
— Почему не понять? Всё
понять.
— Ну-ну. Ты лучше скажи,
куда тебя в такую рань понесло? В Бобровку что ль?
— Не, дальше. На трассу
мне надо. В Демьянку. К бабушке.
— Да?
— Ага.
— Батя-то дома? Неужто
одного в такую даль отпустили? Ты в каком классе-то сейчас?
— Шестой заканчиваю...
Батя уж неделю как с буровой приехал, через неделю снова туда.
— Запил, поди, опять,
отец-то... — пронзительно прищурившись, взглянул на паренька водитель.
— Да не, — соврал
Тимофей, — на рыбалку всё нынче. Вот меня отправил бабушке рыбки отвезти. — И
для вящей убедительности раскрыл школьный рюкзак, откуда выскочили хвосты
замороженных рыб.
— Что ж ты сразу не
сказал, — притормозил дядя Вася, — кто в кабине рыбу возит? Оттает. Давай, я ее
снаружи прилажу. Не боись, не потеряем твоих налимов.
— Не налимы там! — чуть
не обиделся Тимофей. — Муксуны благородные да ещё пара стерлядок!
— Ишь ты, — ухмыльнулся
дядя Вася. — Благородные. А бабушка разве в Демьянке у вас живёт?
— Ну да, — снова соврал
Тимоха, а сам почему-то вспомнил учительницу русского языка, которая всегда
морщилась, принимая его тетради, пахнущие рыбой.
«Ты что, Трофимов, с
одним портфелем и в школу, и на рыбалку ходишь?» — каждый раз говорит она.
«Нет, — честно отвечает Тимофей, — я в портфеле рыбу бабушке вожу, больше не в
чем. Я в три газеты и в пакеты ее заворачиваю, но она всё равно пахнет».
«Двойкой за четверть у тебя пахнет, Тимофей», — вздыхает Вера Андреевна, но
всегда в конце четверти ставит тройку. «Натягивает», — так это называется на их
учительском языке. И Сергей Сергеевич — историю, и Светлана Васильевна —
математику... По физкультуре и то пятерка не выходит. В основном из-за
прогулов.
