- Ну что, скинькеды,
похулиганим? - Алексей явно испытывал прилив вдохновения. - Дэн, ты вместо
телевидения будешь снимать, там перед выходом есть непростреливаемое место, где
тебя не засекут. Не хочу я такой сюжет на халяву телевизионщикам дарить, мы им
потом кассету загоним или на программу «Я всегда с собой беру видеокамеру»
отправим.
- Ох, парни, - вздохнула
Ольга, - накроют нас медным тазиком. Тоже мне, придумали одиннадцатое сентября.
- Ну так как? - не
обратил внимания на её слова Морошкин. - Завтра в десять здесь, мне мать
обещала кое-что собрать для ребят. А после обеда у меня как раз смена в
«Торнадо». Надо оправдать название этого заведения.
Бганба, глядя на окна
«Дома ребёнка», вдруг отвлёкся от темы:
- А мне сюда трудно
ходить, чё хотите со мной делайте. У меня такое чувство, будто я во всём на
свете виноват. Думал, сегодня не будет, а оно снова.
- Не у тебя одного, -
положил руку ему на плечо Перепёлкин, - у всякого психически нормального
человека так. Есть, конечно, моральные уроды, которым по барабану, или которые
живут по принципу: спасение утопающих - дело рук самих утопающих, и их, похоже,
много.
- Но почему мне
придушить кого-нибудь хочется? - сам себя спросил Бганба и, согнув и локтях руки,
сжал огромные кулаки, рассматривая их, как рассматривают посторонние и ненужные
предметы.
- Вот и придушим слегка.
Завтра, - подвёл итог Морошкин, - пошли к Запрудину, он давно звал, у него хата
пустая. Пиво или вашу детскую кока-колу? Кстати, на даче у него тоже классно,
там озеро, можно всем вместе съездить, искупнуться на славу, а то мы сегодня
только чуть окунулись. Вода - парное молоко.
Во дворе они по закону
подлости напоролись на знакомый «Лексус». На переднем сидении всё длился и
никак не мог кончиться долгий поцелуй Ольги Вохминой и её нового друга.
Морошкин нагло встал перед лобовым стеклом, буравя брезгливым взглядом
сомкнувшиеся лица. Остальным пришлось сделать вид, что они смотрят по сторонам.
Наконец в машине почувствовали, что они объект внимания, и парень с искажённым
от злобы лицом выскочил на улицу, кинулся было к Морошкину, но, заметив
ответное движение огромного Гены, осадил. Театрально имитируя превосходство,
сказал резко и чётко, точно был хозяином положения:
- Тебя вежливости не
учили? Смотри - поучат.
- Ты, что ли? - уточнил
Морошкин равнодушным голосом.
- Я не мараюсь, - с
пренебрежением ответил парень.
Тут же с угла подъехала
«БМВ», из которой выпрыгнули, как пружины, два здоровяка. Один из них в два
прыжка оказался рядом.
