Тут уже смеялись все,
кроме Бганбы.
- Если отец узнает, что
я ходил в этот бар, он мне стопроцентное обрезание сделает дедушкиным кинжалом,
- хмуро сказал он самому себе под нос.
Когда все успокоились,
Морошкин начал излагать план:
- Хотя в этом баре, по
известным соображениям свободы личности, нет камер слежения, нам надо
измениться до неузнаваемости. Даже холостая пальба пахнет реальной статьёй.
Вдруг кто-нибудь из девочек с усами родит во время боя? А вы - настоящие
девочки, - обратился он к Ольге и Светлане, - готовы пожертвовать своей
косметикой?
- Даже своих мам, -
ответила за обеих Света.
- Отлично! Гена, тебе
понадобятся шикарные кавказские усы и хотя бы тёмные очки. Вадим, машину у отца
возьмёшь на пару часов?
- Попробую...
- Валик, ты делаешь
несколько дымовушек. Напоминать как - надо?
- Нет, с детского сада
умею.
- Света, а тебе придётся
стать панком... Да так, чтоб тебя реальную никто в этом панке распознать не
мог.
- А я? - спросила Ольга.
- Оля, ты будешь за нас
переживать. Постоишь на атасе. Больше некому. Общий детальный план будет
такой...
* * *
К десяти вечера всё было
готово. Морошкин превратился в знойную парня-девицу, Бганба - в горячего
кавказского ухажёра, Светка - в разукрашенного во все цвета панка в рваных
джинсах и застиранной футболке, Иванову тоже пришлось придать своему лицу
женственности, Валик нацепил непроницаемые отцовские очки-капли. Из всей
команды камуфляж не нанесли только Вадик, который въехал во двор на отцовской
«Волге», и Ольга, что несколько часов преображала своих друзей. Проведя
строевой смотр своей команды, Морошкин остался доволен.
- Ну и уроды же мы,
ребята, - подытожил он. - Осталось только всем купить кеды. Во время следующей
операции так и сделаем. Это будет наша визитная карточка. Хоть и есть
опасность, что органы правопорядка просекут этот финт, но чем больше риск, тем
больше кайфа. - Он повернулся к Бганбе и женским тенором спросил: - Ты готов
любить меня, противный?
- Тише, - попросил
Бганба, обливаясь потом в дорогом костюме, - если кто-то из моих родственников
услышит, нас зарежут ещё до того, как вы достанете пистолеты.
- Убедил, - согласился
Алексей.
В баре, несмотря на
мощную вентиляцию, было накурено, курили псевдодевочки не по-женски. За
столиками велись тихие приватные беседы, две пары слились в самозабвенном танце,
а за стойкой грустил бармен, по всей видимости, настоящего мужского рода. Стены
бара представляли собой работу заборного художника на тему «как я вижу берег
лазурного острова». Из стилизованных под корабельные бочек то тут, то там
поднимались между столиками тщедушные пальмы, а одна из стен была жалкой
имитацией водопада. В динамиках меланхолично страдал Элтон Джон.
