- Эй, Ян, а почему у
тебя два имени? И Никитой тебя кличут, и Яном. Это, наверно, потому, что вас
двое и один за другого прячется?
- Одно имя мне дали
батюшка с матушкой, а другое - Господь Бог.
- Вот как! А почему твой
Господь Бог с батюшкой и матушкой не посоветовался? - хитро прищурился Кегел,
думая, что уж теперь точно зацепил молодца.
- Это они с ним не
посоветовались, потому как света Христова тогда не знали. Сами крещены не были.
- Раньше, выходит, в
темноте жили?
- Выходит, - спокойно
соглашался Никита.
- А правду говорят, что
когда ты разгневался, то шкуру бычью руками на две части порвал?
- Да я потом три дня в
Десятинной церкви этот грех замаливал! На отца ведь осерчал, грех это большой!
Батюшка Димитрий епитимью наложил. Тысячу поклонов Пресвятой Богородице и
молитву читал...
Ох, и странные эти
русские: и отца родного, и попов своих одинаково батюшками зовут, и Бог у них,
говорят, Отец Небесный.
- Лоб не разбил? От
поклонов?
- Не разбил. Только
колени потом болели. Долго на коленях стоял.
- Вот мы вас, русов,
побьём, будете тогда на коленях стоять.
- Может, и побьёте, но
на коленях перед вами, агарянами, стоять не будем. - Ответил так невозмутимо,
будто не о смертной битве речь шла, а об игре в кости.
- Не верю я, что ты
шкуру порвал! - не выдержал Кегел, замотал головой, аж закрутилась серьга в
ухе. - Сам пробовал, ничего не вышло! - сказал так, будто если у Кегела ничего
не выйдет, то уж точно никто такую задачу не осилит.
- Не верь, кто неволит?
Для этого сноровка нужна. Я кожу каждый день мну. Вечером рук совсем не
чувствую.
Тут в поле зрения Кегела
попал бык, что стоял рядом с повозкой у костра, на коем жарили конину. Оставив
Никиту, Кегел, как бы между прочим, подошел к костру и сунул в него свой меч.
Черным глазом одновременно прицеливал, куда понесется бык. Выходило - точно на
круг, где сидел Усмарь. Вот и будет богатырская забава, пусть быка порвёт!
Раскаленным докрасна
острием коснулся Кегел под хвостом у быка, предварительно разрезав стреножившую
животное вервь. Дикий рёв пронесся над русским станом и эхом отозвался далеко
за рекой, перекрыв шум обоих лагерей. Вырвав задними копытами огромные куски дёрна,
обезумевший бык рванулся вперед и поскакал сначала именно в сторону Усмаря, но
потом вдруг повернул и помчался, опустив огромную голову, на шатер князя, где,
кроме Владимира, находился и повелитель Илдей! Кегел оторопел, но ничего уже не
мог сделать. Стражники у шатра ощетинились навстречу зверю копьями, но было
видно, что вот-вот брызнут в стороны.
