С другой стороны реки
галдел печенежский лагерь. Тем, как чертям в аду, жара была в радость.
Знал хан Илдея, что устали
русы после недавних войн, но знал, что на испуг их не возьмешь. Потому и
беседовал, попивая с Владимиром кислое греческое вино, не напирая, но въедливо
и монотонно.
- Откупысся, коняз,
зачема тебе война? Мене зачема? Уйду назад степь. Малый откуп возьму...
Владимир, поглаживая
себя по окладистой бороде, как молнией сверкнул глазом в сторону хана, но
сохранил достойное самообладание, только приложился лишний раз к чаше с вином.
Да уж! Пил киевский князь не помалу, пил да не пьянел. Только глаза наливались
мрачной поволокой. Но даже умный и хитрый язык не заплетался.
- Дань победителю
платят, а ты кто?
- Знаешь, у меня в
лагере есть одна отделанная серебром чаша... От отца досталась. Такой ум в этой
чаше был!.. - подмигнул с намёком.
И теперь не вспылил Владимир,
хотя понял, что речь идёт о слухах, по которым печенежский хан Куря сделал из
черепа Святослава чашу и пил из неё, полагая, что передается ему сила великого
воина. Да, скорее, просто похвалялся Куря. Если и пал на днепровских порогах
отец, то шел туда сознательно, прикрывая основную дружину. Печенегам же
казалось, что засада у них получилась. Свенельд между тем провел ополчение со
всей добычей другим путём. И, скорее, предпочел Святослав утонуть в днепровской
волне, но оставить свою голову на поругание - вряд ли. А уж византийский кесарь
Цимисхий помог Куре возвеличить его победу. И про чашу, поди, вместе выдумали.
Не мог простить византийский император многих своих поражений от малой дружины
Святослава...
- Ну что ж, ежели есть
такая чаша, пусть из неё пьёт тот, кто хочет иметь долгую память. Мозгов и
храбрости у него вряд ли прибавится. А вот память...
- Ну так как откуп? -
нахмурился Илдея, который понимал, что слаб он спорить с Владимиром. - Будем
биться?
* * *
Кегел, главный
телохранитель хана, бесцельно слонялся по лагерю. От нечего делать задирал
разомлевших от жары русичей. Бывало, удавалось вызвать кого-нибудь на поединок,
который заканчивался веселой победой: подняв над собой противника, двухметровый
Кегел с криком бросал его на землю. Уж если тот потом и поднимется, то надолго
калека. Хотелось бы побиться на мечах, да великий хан строго наказал оружия
пока не вынимать.
Досадовал на одно.
Говорят, в стане русских был настоящий силач Ян Усмарь. Видом невзрачный,
мужичонка да и только. Ростом и то не вышел. Какой богатырь? Разве что руки у
него необычайно жилистые. Уж как только не крутился вокруг него Кегел! Хотел
испытать силу Усмаря.
