Она инстинктивно
протянула к ней руку, но отдернула вдруг, будто обожглась. Подумала: не этот ли
красивый музыкальный инструмент добавил Олегу горя?
- В общем, баллон
газовый взорвался... Таня как раз к ним пошла, чтобы сказать, что газом пахнет...
Это я так думаю... Ее там нашли... То, что от нее осталось... - Олег
раскачивался на стуле, не отрывая руки от лица. И по ходу рассказа амплитуда
раскачивания этого увеличивалась. Элька испугалась, что он вот-вот упадет,
вскочила, оббежала стол и положила руки ему на плечи.
- Я про Вареньку-то
забыл в тот день. Ее уж давно надо было из садика забирать, а я, как пень, сижу
на пепелище. Ничего не вижу, ничего не слышу, кроме углей. И такая боль! До сих
пор... Слов для такой боли не придумано. Не знаю почему, но вдруг весь мир несправедливым
показался. Настолько несправедливым, что дальнейшая жизнь в таком мире - полная
бессмыслица. Думал, вот посижу и пойду куда-нибудь в омут с головой. В темноту.
В самую глубокую. Да тело меня не слушалось. Словно разум и тело отдельно могут
у живого человека существовать. Наверное, это шок какой-то был. Я ни рукой ни
ногой двинуть не мог, глаза отвести - и то... А воспитательница сама Варю
привела, ругаться хотела, а как увидела - села рядом и тоже в такой же транс впала...
- А Варя? - Элька
плакала, стоя за его спиной, руки ее инстинктивно гладили его плечи, точно это
был самый подходящий массаж от душевной боли. Да кто знает?..
- А Варя спрашивала у
всех встречных-поперечных, где мама. Ей никто не отвечает, у нее уже истерика
началась, а я не слышу. И тут вдруг священник, батюшка из церкви Михаила
Архангела, что у самого кладбища, пришел. Взял Вареньку за руку, увел в сторону
от дыма этого, что-то шепчет ей. Потом уж я узнал, что он объяснял ей, будто
мама Таня ушла туда, где светлее. Мы и переночевали в домике при церкви. Утром
просыпаюсь, а Вари нет. Кинулся туда, кинулся сюда - нет! Нашли мы ее с
батюшкой на трассе за городом. Слава Богу, у батюшки старый «москвичок» на ходу
был. Спросили, куда она пошла, - молчит... Привезли обратно, а на следующее
утро все повторилось. Догнали, снова привезли, а утром - то же самое. Я тогда
взял всё, что у нас осталось, батюшка меня подвез, и я пошел рядом. Думал,
уговорю вернуться... Километров десять прошли, надеялся, устанет, а она идет и
идет. Зато разговорились понемногу. «Я, - говорит, - папа, иду туда, где
светлее...» Таню её родители хоронили, мы уже туда не вернулись... Я потом
позвонил по междугороднему...
