— Зачем?!
— Я так решил.
Спорить с ним не имело
смысла, ибо принятые им решения не обсуждались, не изменялись, а исполнялись
дословно. Ольга ушла в себя и серьезно задумалась о том, что Семена все же
следует предупредить, независимо от того, как будет поступать муж.
— Значит, вашей встречей
на зимнике все не закончилось? — спросила она.
Степан опустил глаза. Он
явно был не готов к такому вопросу.
— Честно говоря, я пока
сам не знаю, и даже дядя Коля не знает. А тебе и знать незачем!
3
Так же, как когда-то
Ольга разучилась чувствовать время, она разучилась радоваться весне, лету,
первому снегу... Погруженная в созданный Степаном мир, как рыбка в аквариум,
она, тем не менее, сама создавала себе природные и климатические условия, да и
без труда могла поменять русскую зиму на тропическое лето — достаточно только
купить билет на самолет. Но нынешний май заставил ее почувствовать свой вкус.
По всей стране стояла пальба, падали самолеты, сходили с рельсов поезда,
останавливались заводы, шахтеры ложились на рельсы... А май как и десять, как и
сто лет назад колдовал молодой зеленью да легким ветерком. Он подкрался к
скамейке в парке, на которой она сидела, и вдруг закружил зеленым ветром,
полыхнул в глаза ярким, но не жарким солнцем, оправленным в бесконечную лазурь,
перебил пресловутую французскую парфюмерию дыханием трав и яблоневого цвета и
поманил куда-то в поля, где и небо и землю можно увидеть от края до края.
И Ольга, как
очарованная, смотрела на мир, словно впервые видела его побежденным бушующим
маем, и не замечала, как на соседних скамейках оберегают ее Ваня-Супер и еще
двое, приставленных к ней охранников. Не замечала, как нелепо смотрятся в их
руках сотовые телефоны, причем переговариваются они друг с другом, прогуливаясь
по одной и той же аллее, словно просто нельзя подойти друг к другу и говорить
сколько душе угодно. А они, как дети, играющие в войнушку — этакий стиль, будто
сам их серьезный вид отпугнет любую опасность, и этим самым видом они
доказывают своему шефу, что не зря едят свой хлеб.
А Ольга погрузилась в
окружающий мир настолько, что уже и не замечала его. Вроде и думала о чем-то,
а, может, мысли, не успев оформиться во фразы и образы, просто проносились
вперемешку с майским ветром. И так бы и не заметила улыбающуюся пару,
неторопливо шествующую по аллее, если бы не мужской голос, который разбудил бы
ее даже от летаргического сна. И чуть было не окликнула его Степаном.
