Здоровяк-Юра только
качнулся на легком пластиковом, но устойчивом стуле, и, принципиально сохраняя
достоинство и презрение к любой опасности, весьма недоброжелательно посмотрел в
сторону стрелявших. Во взгляде его можно было прочитать, что он сделает с
покушавшимися, достань он их оставшейся здоровой, пусть и левой рукой. Но это
был не художественный фильм, где герои позволяют друг другу обменяться перед
смертельным поединком выразительными взглядами. Скунсу и Рыжему было наплевать,
как на них смотрят. Они палили, не останавливаясь, и каждая секунда промедления
могла стоить Сбитню жизни. Никто лучше Семена этих правил не знал. Прокрутившись
по земле, он выбил ногами стул из-под Юры, и уже в следующий момент нырнул в
аккуратно подстриженный кустарник, зеленым бордюром окружавший кафе.
Суматохи и визга вокруг
не получилось. Несколько женщин вскрикнули и попадали под столики, а многие
мужчины совершенно спокойно наблюдали за происходящим, словно находились в
театре, а не поблизости от линии огня.
Ошибка Скунса и Рыжего
оказалась не тактической, а стратегической. Столичная наглость криминальных
разборок в северных городах еще не прижилась. Здесь стреляли чаще по ночам или
в безлюдных местах. И уж совсем не рассчитывали исполнители на участие в
перестрелке милиции.
Никто из них не обратил
внимания на тщедушного младшего сержанта, покупавшего газеты у лоточницы на
другой стороне дороги. Тот же при первом выстреле удивленно оглянулся, но уже
после попадания в Сбитня занял позицию за стволом ближайшего клена. Отсутствие
интереса к нему со стороны бандитов позволило сержанту старательно прицелиться
из табельного «Макарова» и даже прищучить крепким словцом любопытных прохожих.
И, разумеется, он не видел крайне изумленного лица Скунса, когда пуля,
выпущенная из его пистолета, со страшной силой неожиданности толкнула его в
спину в области сердца. Мгновение постояв с удивленным, но уже мертвым лицом, Скунс
воткнул это удивление в асфальт. Рыжий среагировал мгновенно: в руках его
появился второй пистолет, из которого он несколько раз выстрелил в кленовый
ствол, защищавший сержанта. Между тем, из пистолета в другой руке, он, почти не
целясь, размозжил для верности голову своего павшего товарища. Садясь в машину,
он продолжал палить в обе стороны, откуда ждал ответного огня.
Сержант предпочел больше
не высовываться, а Семен засунул обратно во внутренний карман свою «берету». На
молчаливый вопрос брата он ответил:
