— А направление на учебу, Борис Михайлович? — напомнил Данилов.
— В понедельник все оформим, по ходу дела, — махнул рукой заведующий. — Не волнуйтесь. Мы же тут все свои, одна семья, можно сказать. Ксерокопии диплома и свидетельства об окончании интернатуры в кадрах заверили?
— Заверил.
— Вот и славно. До понедельника!
Борис Михайлович, несмотря на свою внушительную комплекцию, обладал свойством исчезать мгновенно, словно проваливаться сквозь землю. Только что был здесь – и нет его. Удивляясь такому проворству, Данилов ушел домой…
— Давайте познакомимся, что ли! — предложил Данилову сосед по парте. — Агейкин Игорь, сюда попал из общей реанимации Склифа, где в режиме «сутки через двое» оттрубил семь лет…
Оказалось, что Агейкин, Данилов и еще двое врачей – бывший анестезиолог Обинской районной больницы Троицкий и Рымарева, тоже пришедшая на учебу из общей реанимации Склифа, — будут работать вместе. Остальные врачи приехали из разных областных центров – Екатеринбурга, Нижнего Новгорода, Тулы, Ростова-на-Дону, Калининграда, Новосибирска, Перми и Саратова. После учебы им предстояло вернуться в родные края.
На смену Холодкову явилась блеклая дама неопределенного возраста, представившаяся ассистентом Ириной Ивановной. Ирина Ивановна устроила перекличку, забрала у Данилова и Троицкого копии аттестатов и свидетельств, продиктовала по памяти список необходимой литературы, а затем провела занятие, посвященное классификации токсинов и особенностям их воздействия на человеческий организм. Говорила сама, время от времени задавая аудитории всего один вопрос:
— Всем ясно?
Курсанты дружно кивали и слушали дальше. Некоторые делали записи. Данилов слушал. Все, что говорила Ирина Ивановна, было ему знакомо.
— Надеюсь, что завтрашний день пройдет поинтереснее, — вслух подумал Данилов, когда первый день занятий закончился.
— Первую неделю будуг тупо грузить общей теорией, — сразу же откликнулся всезнающий Агейкин, застегивая молнию на своей сумке. — А потом уже дело пойдет поживее. И поинтереснее.
— Неделю можно и поскучать, — откликнулась Рымарева.
Голос у высокой, плечистой Рымаревой был под стать облику – низкий, с хрипотцой курильщицы. По многозначительному взгляду, которым Рымарева обменялась с Агейкиным, Данилов понял, что их переход в токсикологию был вызван не иначе как трениями с начальством. Агейкин сам пояснил:
— Нам с Танькой скука только на пользу, уж больно весело мы жили в последние полгода с новым начальством.
