И все бы закончилось хорошо, если бы доцент Румянцев оказался менее дотошным человеком. Другой бы на вопрос дочери: «Как сходил, пап?» – ответил бы кратко и по существу: «Нормально, ничего плохого не обнаружили». Но доцент Румянцев, ученый и педагог в седьмом поколении, был не из тех, кто дает на вопросы краткие ответы. Он попросил чаю и начал обстоятельно рассказывать о том, как он стоял в пробке сначала на Северянинском мосту, а затем на Крестовском, как он долго искал, куда втиснуть свой «фордик» в окрестностях Склифа, как ему нахамил охранник на входе, как долго тянулась очередь…
На третьей чашке чая Румянцев наконец-то дошел до оплаты за исследование.
— Ты меня, Соня, чуть не подвела! — мягко упрекнул он. — Не сказала, что сначала нужно оплатить в кассе. Хорошо, что доктор попалась добрая, согласилась принять плату на месте.
— Извини, папа, — покраснела дочь. — Я рада, что все обошлось.
— Да, обошлось. Отдал я ей три пятитысячные, получил три сотни сдачи и стал раздеваться. Все металлическое надо с себя снимать…
— Подожди, пап. — Дочь Соня готовилась стать ученой и педагогом (в восьмом поколении), училась на четвертом курсе механико-математического факультета МГУ и не могла пройти мимо неясности с цифрами. — Сколько ты заплатил?
— Четырнадцать тысяч семьсот.
— Странно. На сайте было написано – девять восемьсот.
— Это за четыре диска.
— Нет, за шесть!
— Ты путаешь, Соня!
Соня, как дочь своего отца, была дотошной. Она притащила свой ноут, застучала по клавишам и минуты через три, когда отец дошел в своем повествовании до того, каким странным голосом разговаривала медсестра (наверное, у нее что-то не в порядке со связками), развернула экран к нему.
— Смотри! Я была права!
Румянцев посмотрел и схватился за грудь – приступ стенокардии. И денег жаль (почти пять тысяч потерять – это вам не кот начхал!), и обидно, что так нагло, в глаза обманули. И ничего ведь не докажешь – из свидетелей одна медсестра, да и та, стопудово, в доле.
Дочь побежала за нитроглицерином, а жена за соседкой-врачом.
По совпадению муж соседки работал в отделе по борьбе с экономическими преступлениями Центрального административного округа, на территории которого и расположен Склиф. Сочувствуя соседскому горю, он прикинул и заявил, что деньги, конечно, пропали безвозвратно (сколько можно предостерегать народ от расчетов мимо кассы?), но наказать наглую обманщицу можно.
— Только пока помалкивайте насчет этого, — попросил он, — чтобы не спугнуть. На работе не рассказывайте и, самое главное, в Интернете об этом не пишите. Наша работа лишнего шума не любит, не цирк.
