— Непорядок, — заметил Юра, когда профессор и его свита покинули палату. — Со мной вон сколько возились, а около тебя пять минут постояли.
— Так я же еще даже с лечащим врачом не познакомился, — ответил Данилов. — Что она может обо мне рассказывать?
— Наша ведьма может рассказать все, что захочет, — понизив голос, сказал сосед.
— Ведьма? — удивился Данилов. — Я в ней ничего такого не заметил. Правда, взгляд колючий, это есть.
— Не только взгляд – Юра порывисто соскочил со своей кровати и, сев на край даниловской, зашептал: – Тамара что хочет, то и делает, потому что у нее связь…
Юра многозначительно закатил глаза к потолку и замолчал.
— С космосом? — изумился Данилов.
— Каким, на хрен, космосом! — От возмущения Юра повысил голос. — С главным врачом!
Какая связь может быть у палатного врача с главным врачом, Данилов уточнять не стал. И так ясно, что объединяет их не общая любовь к живописи и не страсть к музыке Вивальди.
— А тебе-то чего? — Данилов первым нарушил молчание. — Или ты ревнуешь?
— Я жить хочу! — заявил Юра, обдавая Данилова запахом нечищеных зубов.
— И что? — Данилов слегка отодвинулся.
— А ничего! Ты про лекарственную мафию слышал что-нибудь?
— Слышал.
— Так вот – настоящая мафия здесь! — убежденно сказал Юра. Глаза его при этом заблестели. — Те спекулянты, которые в аптеках цены вздувают, это простые шестерки. Сявки на подхвате. Главное зло – здесь, и этот толстомордый хряк у них самый главный!
— Профессор, что ли?
— Он самый. Они занимаются испытанием лекарств на людях. Ты знаешь, сколько стоит один подопытный кролик, такой, как мы с тобой? Двести тысяч евро! А нам разве что перепадет? Вот!
Юра продемонстрировал Данилову кукиш.
— Ты вроде только-только поступил, — сказал Данилов. — Откуда такие подробные сведения?
— Мужики рассказали.
— А они откуда узнали?
— Слышали, как медсестры между собой говорили. А ты что, думаешь, я тебе пургу гоню?! — с места в карьер погнал Юра. — Не веришь? Тут были такие, были. Были – да сплыли! С концами!
— Я верю, — поспешил с ответом Данилов, про себя проклиная собственную опрометчивость. Угораздило же ввязаться в дискуссию с сумасшедшим! — Ты успокойся, пожалуйста.
— Я всегда спокоен! — гордо заявил Юра, немного понижая голос. — Ты вот что скажи – жить хочешь?
— Хочу. — Вообще-то ответ «не знаю» был бы самым искренним, но излишняя откровенность могла спровоцировать новую дискуссию, а этого Данилову не хотелось.
— Тогда вот! — Юра протянул правую руку, вцепился пальцами в верхнюю из пуговиц на пижаме Данилова и без труда, легким рывком оторвал ее. — Держи!
