— Пощади мое самолюбие, Джинни! — воскликнул он. — Не пропадать же добру! Ха-ха-ха! Вот так приглашение на обед!
И Гилберт снова залился смехом. Джинни все еще хмуро посматривала на него, но вскоре, взглянув на ситуацию со стороны, тоже нашла ее забавной и улыбнулась.
— Ну хорошо, я попробую еще раз, — сказала она и любезным тоном произнесла: — Дорогой Гилберт, не соблаговолишь ли ты пообедать сегодня вместе со мной?
— Ты действительно хочешь этого или приглашаешь меня за стол из вежливости?
— Я действительно этого хочу.
Возможно, она совершала огромную ошибку. Но Джинни ничего не могла поделать с собой. Она не видела Гилберта несколько дней, показавшихся ей вечностью, и теперь мечтала только об одном — провести с ним вечер. Она не могла допустить, чтобы он встал и ушел сейчас.
— В таком случае я принимаю твое приглашение. Тем более что я уже давно слюнки глотаю от аппетитного запаха тушеного мяса. Это намного лучше, чем холодный цыпленок, которым я собирался пообедать сегодня дома.
Джинни начала быстро накрывать на стол.
— Ты сам ведешь домашнее хозяйство? — спросила она, радуясь тому, что у них наконец появилась нейтральная тема для разговора. Она с трудом могла представить, что Гилберт закупает продукты в супермаркете и выносит мусор.
— Время от времени, — уклончиво ответил он. — Тебе помочь?
Джинни хотела отказаться от его помощи, но подумала, что будет лучше, если Гилберт чем-нибудь займется. Она устала от его пристального внимания и хотела чем-нибудь отвлечь.
— Достань ножи и вилки, поставь на стол соль и перец, — велела она.
Выполнив ее распоряжение, Гилберт поставил на стол два чистых бокала и налил в них шампанское. Джинни не сомневалась, что Гилберту никогда не приходилось обедать в кухне. Ну ничего, в конце концов он сам напросился на обед.
— Обстановка в твоем доме заставила меня вспомнить детство, — с улыбкой сказал Гилберт, когда они сели за накрытый стол. — Няня часто подавала мне чай в детскую, когда я приезжал домой из интерната. Лишь когда мне исполнилось двенадцать лет, родители решили, что я стал достаточно взрослым для того, чтобы есть вместе сними в столовой. Но мне там не нравилось, за столом нельзя было шалить и смеяться.
Джинни с интересом слушала его, стараясь не пропустить ни слова. Как она и предполагала, они воспитывались в разных условиях.
— Ты с удовольствием жил и учился в интернате? — спросила она.
— Нет, но к моему мнению никто не прислушивался. Мои отец и дед воспитывались в школах закрытого типа, поэтому и меня по традиции, сложившейся в нашей семье, отдали в интернат. Но я намерен разрушить эту традицию, — решительно заявил Гилберт. — Я хочу, чтобы мои дети воспитывались дома и ходили в обычную школу.
