Все эти мысли проносились у него в голове под стук копыт. Скоро он будет дома.
Его дом. Хэверседж-Парк. Гонория… Почему вместо радости эти мысли вызывали у него тяжесть на сердце?
У Мэри подгибались колени. Ее охватило безотчетное желание повернуться и убежать, но она подавила его, напомнив себе, что сейчас увидит Хью.
Карета приближалась. Из-за последнего поворота уже показались тени лошадей и отражения огней, играющих на фоне покрытой снегом живой изгороди из рододендронов и терновника.
Наконец карета появилась из-за поворота. Лица кучера не было видно — свет падал ему в спину: внутренность кареты тоже оставалась в тени. Мэри застыла на месте, не сводя глаз с фонарей.
Лоренс, с пистолетом наготове, выступил вперед, его спутник последовал за ним. Этот невысокий, но казавшийся хрупким юноша держался очень уверенно. Он остановился прямо перед лошадьми и выстрелил в воздух из одного из своих пистолетов, а другой направил на приближающийся экипаж. Лошади шарахнулись при звуке выстрела. Кучер с криком осадил коренника. Карета, дернувшись, остановилась.
Лоренс быстро подошел к лошадям и, не сказав ни слова, нацелил пистолет в голову кучера. Тот только молча кивнул головой, не отрывая от Лоренса взгляда.
Обернувшись, Лоренс сделал Мэри знак подойти, и она медленно направилась к карете. Колени у нее дрожали, к горлу подступала дурнота. Какую-то долю секунды Мэри казалось, что она не выдержит и все-таки убежит, но в конце концов ей удалось взять себя в руки.
Подойдя совсем близко, Мэри заглянула в окно кареты. Лицо сидевшего в ней человека оставалось спокойным, он только слегка удивленно приподнял брови, и она его сразу узнала. Это был Хьюго, ее любимый Хьюго, и он был один!
Мэри смотрела на него пристально, и он отвечал ей таким же взглядом. Даже при слабом свете она видела, что он по-прежнему хорош собой. Его густые каштановые волосы были просто подстрижены и зачесаны назад, темные, красиво изогнутые брови подчеркивали голубизну ясных глаз. У него был твердый упрямый подбородок, сурово сжатые губы. Крахмальные воротнички рубашки углубляли, казалось, впалость щек, оттеняя высокие скулы, быть может, самую привлекательную его черту. Орлиный нос достался ему в наследство от древнего гордого рода, ведущего свою родословную от тех времен, когда германские племена смешались с остатками римских легионов, а Дербишир заполонили датчане.
Взгляд Мэри снова остановился на его глазах, устремленных на нее. Ночная тьма скрывала от нее их выражение, а ей бы очень хотелось узнать, о чем он сейчас думает…
